— Не зуди, а? — раздраженно бросила Катя. — Лучше объясни: Эллегва тебя убить, что ли, пытался?
— Ты еще глупее, чем я о тебе думала! — Наама была по-прежнему сурова — несмотря на то, что Катерина рисковала собой, выручая своего демона из лап Эллегвы. Который, как выяснилось, никаких лап к Нааме не тянул и вообще воспользовался катиной паникой, потому что… потому что привык пользоваться всем, что само плывет в руки: вещами, идеями и людьми.
Вытянув клещами несколько фраз из демона, сложив их, словно паззл, с отрывочными воспоминаниями Кэт, полазив по интернету в поисках данных, Катя получила картину. Смутную, с белыми пятнами, но капризничать не приходилось. Редко тебе преподносят на блюдечке перечень сил и связей. Каталог сущностей и не-сущностей. Архитектуру мироздания. Даже на отдельном, сильно ограниченном участке действительности.
Глава 6
Заговор ада и небес
Что нас интересует в мироздании? Мы и только мы. В центре каждой личной вселенной вращается личная черная дыра. А вокруг, подпитывая всепожирающую пустоту собой, вращается то, что нам дорого — люди, идеи, вещи. Как раз в пределах досягаемости длинноруких демонов и богов. Потому что они и только они обитают под горизонтом событий, в непроглядной тьме, в недосягаемом знании. Но боги и демоны беспрепятственно снуют в воронке, окруженной сверкающим облаком страхов, появляются там, где им угодно, с предсказаниями, извлеченными невесть откуда. Им нравится жить в черных сердцах наших крошечных вселенных.
Катерина в полусне повернулась на бок и обняла Нааму, будто плюшевого мишку, прижимая кошку к животу, словно пыталась заткнуть демоном сосущую пустоту в солнечном сплетении. Полусон-полубред, пронизанный тоскливыми мыслями и предчувствиями, не был последствием пережитого — языческого Бельтейна, знакомства с Апрель, Теанной, Мамой Лу, Кэт… Воздушные мытарства катиной сущности начались задолго до встречи с матерью обмана в прихожей, объятой огнем. Примерно за триста лет до рождения самой Кати.
Именно тогда душа ее выбрала себе мытаря.
Ну почему из всей нечисти тебе приглянулся демон обмана? — спрашивала себя Катерина во сне. Сон давал тысячи подробных ответов, но ни одно из объяснений не достигало берегов бодрствующего разума. Наяву всплывало лишь самое очевидное. Криводушие и изворотливость — единственный способ передвижения в мире, где сильные личности пробивают себе путь каменными ступнями, жесткими боками, железными локтями. И пускай, встав на путь обмана, душа обречена всю жизнь убегать от могучего преследователя — так же, как преследователь, вставший на путь силы, обречен вечно гнаться за беглянкой по всем ее снам. И по всем своим снам. Ему никогда не догнать тебя, юркая душа обманщика — зенонова черепаха побеждает Ахиллеса до соревнования. Эллегва хохочет, напялив маску пышнобородого древнегреческого философа, ухватившего демона-мытаря за край поношенного плаща. Дорога мытарств в том и состоит, чтобы желаемое никогда не исполнилось.
Белой от пудры луной вставало из-за горизонта лицо Мурмур: «Ты человек? Как Гитлер и Савонарола?» Ангелы-искусители Харут и Марут[18] поднимали сверкающие мечи с плутоватыми усмешками, будто не клинки у них в руках, а бокалы шампанского. Качал головой пророк: «Скверно то, что они купили за свои души! Если бы они только знали!»
Если бы они только знали, как владыка перекрестков гоняет душу кругами, точно лошадь на корде — жизнь за жизнью, судьба за судьбой, мытарство за мытарством, воспоминания так и мелькают, а дорога-то одна! И тяжко сопит за спиной демон преследующий, и маячит впереди демон ведущий — всё это один демон, со всех сторон обложил, не вырваться. Ни Кэт, ни Китти, ни Кате — никому не вырваться.
Наама, прицелившись, царапнула когтем по беззащитной обмякшей руке: будет с тебя лживых снов! Тем более лживых, что половина правды — наилучшая разновидность обмана, мне ли не знать. Приглядись, кто стоит по обочине дороги с занесенным оружием и луна Бельтейна играет на лезвиях и остриях. Не узнаешь?
— Цапфуэль! — вскинулась Катерина и увидела, как Анджей, пыхтя, стягивает с катиной ноги сапог. Добротно сработанный ботфорт из кожи черного каймана сопротивлялся, хлопая раструбом, будто хвостом по воде, серебряная пряжка впилась в подъем. — Дрюня! Андрюша! Да отпусти же, черт!
До чего они меня довели, вдруг подумалось Кате. За всю жизнь ни разу, ни единого разочка я не завалилась спать одетой. Всегда застилала кровать, раздевалась, принимала душ, натягивала пижаму или хоть застиранную футболку, укутывалась в одеяло, подтыкала его со всех сторон, точно кокон — и лишь тогда закрывала глаза. Но и после всяческих ухищрений спала тревожно, мучилась вопросами и страхами, наведенными, как выяснилось, давним знакомцем-мытарем.
18
Ангелы в исламе, обучавшие народ колдовству и одновременно объяснявшие, что колдовство есть тяжкий грех и признак неверия, а сами они являются искусителями. Тот, кто не страшился наказания за грех, получал от них знание о колдовстве, лишая себя любых оправданий в Судный день —