Узнать бы, на что дьявол подбивает ангела. Жаль, что только в шпионских романах разговоры такого рода удается прослушать от начала и до конца, во вразумительном исполнении, с пояснениями для особо тупых свидетелей. Здесь Катерине больше ничего не светит: заговорщики погружаются в бездну молчания и в медитацию на жалкие островки пены, качающиеся на пивных волнах. Ладно, пусть косеют дальше. Посмотрим, куда тебя ведет нутро, Саграда, ведет буквально, до спазм в животе.
Назад, в тоннели, проеденные то ли лавой, то ли телами Ехидны и Тифона,[67] когда-то свивших здесь семейное гнездышко. До сих пор по коридорам, входящим, точно кровеносные сосуды, в огненное сердце земли, мечется эхо дракайны: так она стонала во время совокупления с собственным братом, так выла, производя на свет очередное чудовище, так вгрызалась в плоть загнанных ею жертв…
У Ехидны знакомый тембр. Катерина идет на ее голос, на ее зов.
— Ой, мамочка! Мама!
— Чш-ш-ш-ш, ти-и-ише-е-е..
— А-а-а! А. А. А.
Постой-ка ты за дверью, мамочка. А лучше уйди. Не видишь — твои дети заняты. Тем же, чем Тифон с Ехидной. Готовят чудовищный сюрприз несчастному миру.
Будь она среди живых, Катя нипочем бы не открыла дверь в свои прежние апартаменты, в свою чудную мансарду с балконом, плющом и обалдевшими от похоти голубями. Голубками. Ее, черт побери, потомками.
— Что затеяли Велиар и Уриил? Я знаю, что вы знаете!
Главное, все высказать с порога. И смотреть при этом не ниже потолочной лепнины. Даже на люстру не смотреть, потому что на люстре явно что-то болтается. Материнскому глазу совершенно незачем определять, что именно.
— Мы знаем, что ты знаешь, что мы знаем, — язвит ее зять… и сын. Переводя дыхание и утирая пот с лица подушкой в подозрительных пятнах. — Нет, я понимаю, для тещи западло проявлять вежливость, но можно хотя бы без таких обломов? Дядюшки подождут. Им не впервой.
— Когда вы натрахаетесь, — нарочито грубо произносит Катерина, — будет поздно. Эти двое что-то мутят. И это что-то может повредить Люциферу.
— А ты хочешь, чтобы оно ему повредило? — из-за плеча мужа спрашивает Денница-младшая. Кажется, при этом она обнимает Мурмура ногами и руками — вылитый осьминог. Адский вампир,[68] тварь из бездны.
— Что значит — хочу, чтоб повредило? — Саграде кажется, она слышит, как хлопают ее ресницы.
— Мама, ма-а-ама, — тянет Дэнни, ее Дэнни, младшая из Исполнителей желаний, достойная дочь своего отца. — Знаешь же, на меня твой дар лжи не действует. Хочешь, чтобы отец оказался в опасности и ты его спасла? Говори, хочешь?
И Катерина говорит. Как есть. Без утайки.
Мурмур оборачивается к жене и посмеиваясь, заявляет:
— Все равно в аду горим, любимая, так почему бы не развлечься немного?
В ответ Денница целует его в уголок рта и подмигивает матери: почему нет? Развлечемся.
— Не стоит, — слышится голос из-за катиной спины. Голос сухой, колкий, смертельно ядовитый — словно толченого стекла в соль подсыпали. — Не стоит развлекаться с ангелами. Убьют.
Саграда оборачивается, уже зная, кого увидит.
Перед нею в позе дешевой проститутки, прислонившись к косяку, уперев в стену ногу, согнутую под острым, вызывающе профессиональным углом, стоит Абигаэль. Главная ставка в игре, цена ангельского предательства. Стоит и не спеша прикуривает сигару. От собственной руки.
Длинная бурая торпеда торчит между ее губ, будто пенис мулата. Из сведенных, точно для щелчка, пальцев вырывается язык огня, плоть просвечивает в огне благородной шпинелью. Эби с наслаждением затягивается, подмигивает Кате с тем же самым выражением, что за несколько секунд до того — Дэнни. Приобнимает за плечи и уводит, уводит из собственной комнаты Саграды, которая больше Саграде не принадлежит.
Потому что преисподняя твоя, царица. А значит, не удастся отсидеться в уютной мансарде со скошенным потолком и балконом на вечно солнечную сторону. В спальне Священной Шлюхи, не подобающей Законной Супруге.
Денница-младшая хохочет им вслед и, судя по заполошному скрипу пружин, с размаху падает на кровать.
А Законная Супруга без колебаний отправляется в неуютные апартаменты Люцифера. Там теперь ее место.
67
В древнегреческой мифологии Ехидна — гигантская полуженщина-полузмея (дракайна), Тифон — исполин, порождение огненных сил земли, муж и брат Ехидны. Эта пара произвела на свет двуглавого пса Орфа, трехглавого Кербера, Лернейскую гидру, Немейского льва, Химеру, Сфинкса, Колхидского Дракона и орла Зевса, клевавшего печень Прометея —
68
Небольшой головоногий моллюск, единственный известный науке, способный жить на глубинах 400–1000 метров, в зоне с минимальным количеством кислорода —