Всем, кто считает, что не заслуживает отношения принцессы, сообщаем: вы заслуживаете.
О, и BookTok? Пожалуйста :)
Глава 1
Дафна
— Голубой или серый?
— Что?
— Голубой или серый - твой галстук на сегодняшний вечер. Мне нужно знать, чтобы спланировать остальной твой наряд, — объясняю я, закрывая дверь и усаживаясь на стул напротив стола отца.
— Папа, ты меня слушаешь? — продолжаю я, когда он не отвечает.
Растущее раздражение в моем голосе побуждает его поднять голову и сосредоточиться на мне, а не на том, что заставляло его хмуриться на экране.
— Прости, Дафна, я не слушал. Что ты говорила? — выдыхает он, снимая очки и потирая переносицу.
— Все в порядке, папа, — успокаиваю я, кладя галстук на стол из красного дерева перед собой. — Но мне нужно, чтобы ты выслушал меня, пожалуйста.
Я делаю паузу, пока его глаза не встречаются с моими.
— Сегодня у нас вечеринка по случаю помолвки Камиллы, и я не доверяю тебе выбирать наряд самостоятельно.
Я жестом показываю на его нынешний ансамбль - темные брюки и голубую домашнюю рубашку под верблюжьим вязаным кардиганом.
— Когда Амелия сказала мне, что ты хочешь видеть меня в своем кабинете перед завтраком, я предположила, что мы будем обсуждать то, что я для тебя выбрала, поэтому и галстуки.
Я поднимаю их обратно и терпеливо наблюдаю за тем, как он смотрит на материал.
— Итак... голубой или серый?
Я поощряю его, слегка покачивая галстук в руке.
Как будто включается лампочка, глаза отца загораются пониманием, а через несколько секунд тускнеют от растерянности.
— Вечеринка в честь помолвки Камиллы сегодня вечером? Прости, дорогая, я совсем забыл.
Он вздыхает.
Мой отец - блестящий человек. Как генеральный директор Greenway Discoveries, он должен быть таким. Но даже при всем этом интеллекте ему как-то не удается быть организованным.
Амелия, наша управляющая, заботится о персонале, его распорядке и общем управлении домом, но ее роль никогда не распространялась на ведение расписания моего отца. Благодаря Джули, его помощнице, он обычно помнил все даты моих внеклассных соревнований и следил за нашими телефонными разговорами, когда я училась в школе в Швейцарии, но когда дело доходит до светских мероприятий, его неорганизованность очевидна. Я имею в виду. Джули может подсказывать ему столько раз.
Но с тех пор как я вернулась домой из школы, он стал другим.
Рассеянным.
Тихий и рассеянный. Даже больше, чем обычно.
— Дафна, извини, что не успел тебе сказать, но мы не можем пойти на вечеринку к Камилле.
— Что значит «мы не можем пойти»? — спросила я, поднимаясь со стула, и по моей коже поползло непрошеное раздражение. — Мы уже несколько месяцев назад подтвердили свое согласие. Было бы неприлично просто не прийти.
В последние две недели после моего возвращения отец постоянно сидел в своем кабинете, выходя оттуда только для того, чтобы поесть или поспать. Да, мы каждый вечер ужинали вместе, но его внимание было сосредоточено где-то в другом месте, а точнее, на ноутбуке, к которому он, кажется, приклеился.
Человек, который является приверженцем этикета, держит свой ноутбук за столом. Иронично, не правда ли?
Амелия сказала, что в последнее время его работа стала напряженной, но она и раньше была напряженной, и тогда он всегда находил время для меня. Так что же теперь изменилось?
— Да, с нашей стороны было бы невежливо отменять встречу, но все изменилось, Дафна, и именно поэтому я попросил Амелию позвать тебя.
Он явно нервничает, что на него совсем не похоже. Выпустив долгий вздох, он выключает монитор компьютера, предлагая мне все свое внимание.
— Мне нужно кое-что с тобой обсудить. Проходи, садись, пожалуйста.
Я отхожу от двери и сажусь в неприветливое кожаное кресло, по мере погружения в него понемногу рассеивается воздух, скопившийся в подушке.
— Все в порядке, пап?
— Дафна, дорогая, ты, наверное, заметила, что я был немного озабочен после твоего возвращения из школы. Ты была терпелива ко мне, и я благодарю тебя за это.
Я слабо улыбнулась, когда он положил свою руку на мою, сидя за письменным столом из красного дерева.
— Я вызвал тебе потому, что на работе произошел сбой в системе безопасности. Кто-то пытался проникнуть в мой кабинет и лабораторию пару недель назад. Он сбежал до того, как служба безопасности смогла его остановить или опознать, но вопрос был снят, когда они поняли, что он не смог проникнуть внутрь. Однако две ночи назад он попытался снова. Только на этот раз у него получилось.
Я чувствую, как рука отца на мгновение напрягается, прежде чем он быстро отпускает ее, снова включает монитор и поворачивает экран ко мне.
На нем высвечивается запись с камеры видеонаблюдения, изображение зернистое и искаженное.
— Он ничего не взял, слава богу, но он явно искал что-то конкретное. И, очевидно, у него есть опыт в этом деле, так как он знал, как полностью избежать камер.
Я не могу оторвать глаз от экрана, наблюдая за движением мужчины. Он высок и хорошо сложен, его широкие плечи напрягаются на фоне черного балахона, но папа прав, его лица не разобрать.
Мы оба молча наблюдаем, как мужчина закрывает за собой дверь рукой в перчатке и с легкостью перемещается по кабинету, словно его планировка ему уже знакома. Он быстро и решительно открывает и закрывает ящики.
— Что он ищет? — спрашиваю я, поднимая глаза.
— Мы точно не знаем, но очевидно, что он его не нашел, — отвечает папа, смещаясь, но не отрывая взгляда от кадра.
На экране злоумышленник прибегает к другому методу.
В течение нескольких секунд он крушит все на своем пути. Бумаги разлетаются, монитор компьютера разбивается и бросается на пол, а все ящики стола выдергиваются. Он впадает в отчаяние.
Он хватает лабораторный стул моего отца и швыряет его в персептический экран, защищающий химический кабинет внутри лаборатории. Я вздрагиваю, когда стул отскакивает от окна. Видя, что это не сработало, он пытается выбить дверь ногой, и сила удара сбивает с него капюшон, на мгновение обнажая стрижку и короткую бороду, после чего он грубо затягивает его на место.
Поняв, что бить ногами бессмысленно, он подходит к папиному столу и без труда переворачивает его. Как это действие должно было разбить окно в лаборатории, я не знаю, но никто никогда не говорил, что преступники умны.
Но тут мое дыхание замирает, когда он достает пистолет.
Настоящий пистолет.
То есть пистолет, из которого можно стрелять и умереть.
Он быстро заряжает пистолет, снимает его с предохранителя и стреляет в дверь. Замок с отпечатком пальца взрывается, в результате чего электричество отключается, и дверь открывается. Он перебирает все сыворотки и микстуры, которые хранятся у моего отца, а затем достает телефон и звонит кому-то. На записи нет звука, поэтому я не знаю, что он говорит, но очевидно, что он сообщает им о том, что нашел или не нашел. Через тридцать секунд он кивает, кладет телефон обратно в карман и выходит тем же путем, что и пришел.