— Ваши ногти слишком длинные, чтобы собрать их в кулак, поэтому вы не можете ударить как следует. Держите их вот так и попробуйте еще раз. Также помните о том, что не стоит делать слишком широкую стойку. Ноги должны быть на ширине плеч.
Я беру свою руку и повторяю его кулак, оставляя пальцы немного прямее и помещая большой палец поверх указательного, и бью снова.
— Лучше, — кивает он. Что-то теплое трепещет внутри меня в ответ на его похвалу, но я быстро заглушаю это. — На этот раз не забывай вращать бедрами, чтобы придать удару больше силы.
Я пробую снова, на этот раз чувствуя улучшение.
— Это было хорошо, но твои бедра все еще слишком прямые. Немного поверните их, — говорит он, принимая стойку и демонстрируя поворот. Я снова пытаюсь подражать ему, но на этот раз мне мешает отсутствие координации в этом конкретном задании.
— Я не понимаю. Если я правша, то какая нога впереди? А бедра обращены в ту же сторону, что и плечи? — говорю я, рассеянно меняя положение ног. Я резко вдыхаю, когда чувствую, как его теплые руки опускаются на мои бедра, и он переставляет их так, чтобы они были направлены в нужную сторону. Он стоит позади меня, поэтому я его не вижу, но чувствую.
— Левая нога выходит наружу, — инструктирует он. Отвлекшись, я выставляю вперед не ту ногу, и Милошу приходится ставить правую на правильное место, перемещая ее перед собой. Я прислоняюсь к нему, пытаясь восстановить равновесие, чувствуя, как его твердый торс прижимается к моей спине.
— Лучше, — только и говорит он, поправляя меня, а затем уходит к своему креслу, как будто жар его рук и тела не впечатал в мою кожу невидимые шрамы.
— Мистер Петров, мы находимся здесь уже три часа. Мне жарко, я голодна и хочу в душ. Что еще вы можете мне показать?
Прежде чем я успеваю закончить фразу, мужчина достает пистолет, который, видимо, все это время случайно лежал у него в заднем кармане.
— Господин Петров, — дышу я как можно спокойнее, натягивая вежливую улыбку, — почему у вас в кармане пистолет?
— У меня в кармане нет пистолета, — отвечает он. — Пистолет у меня в руке.
— И что именно вы собираетесь делать с этим пистолетом?
— Вручить его вам.
— И что, по-вашему, я должна с ним сделать?
— Пристрелить, — таков его очень простой ответ.
— Ни в коем случае, — отвечаю я.— Я не большая поклонница огнестрельного оружия.
Я знаю, что сказала, что хочу пройти обучение самообороне, но сейчас я готова отдать свою Birkin 25 Rose Sakura только за возможность пойти и позавтракать.
— Ждите здесь, — приказывает Милош, уходя в сторону дома. Он возвращается через три минуты, держа в руках ружье, которое я использую для соревнований по стрельбе по глине.
— Вы хотите сказать, что вам можно пользоваться этим, — спрашивает он, протягивая ружье, - но не моим?
Он опускает взгляд на ружье в своих руках.
— Оно вдвое больше, Дафна.
Он произносил мое имя всего несколько раз, но каждый раз, когда оно слетает с его губ, у меня возникает внутренняя реакция. Его глубокий голос с американским акцентом и характерным славянским оттенком звучит так хорошо. Не поймите меня неправильно, все эти «мисс Грин» - это мило, даже сексуально, но когда он произносит мое настоящее имя? Это самый приятный звук, который я когда-либо слышала.
— Я не против пострелять по глиняным дискам. Это, — я показываю на его пистолет, лежащий на столе, — используется для убийства людей. А вот это, — я показываю на свое ружье, все еще находящаеся в его руках, — используется на соревнованиях. Откуда вы вообще узнали, что я стреляю?
— Мисс Грин, этот дом полон фотографий вас и ваших увлечений. Они повсюду. Очень трудно не заметить дюжину или около того фотографий, которые стоят на полках в кабинете вашего отца. Не говоря уже о тех, что висят практически на каждой стене в этом доме.
Он вкладывает ружье мне в руку и бежит в конец сада, где расставляет различные мишени. Уловив его мысль, я подхожу к шкафу для хранения оружия на улице, достаю несколько патронов и заряжаю ствол.
— Ладно, давай договоримся, — говорю я, когда он возвращается на террасу. — Я поражаю все мишени, и на сегодня мы закончили. Если я буду промахиваться, вы будете держать меня на улице еще десять минут.
— Нет.
— Что значит «нет»?
Он выхватывает у меня из рук ружье.
— Я знаю, что вы умеете стрелять из него, иначе у тебя не было бы всех этих трофеев. Но я не знаю, сможете ли вы перенести эти навыки на другое оружие. Не всегда у вас будет оружие, которое подходит именно вам. Вот почему важно тренироваться с несколькими видами оружия, чтобы в случае необходимости было легче перенести свои навыки.
— И когда именно, по вашему мнению, мне понадобится оружие, мистер Петров?
— У человека, который ворвался в ваш дом, был пистолет. Если бы вы смогли его обезоружить и повернуть пистолет обратно к нему, это дало бы вам преимущество. Я не знаю, насколько глубоко все это зашло и во что ввязался ваш отец. В отличие от большинства других моих заданий, я честно не знаю, с чем вы столкнетесь, поэтому вы должны быть готовы ко всему.
Во что ввязался мой отец? Что он имеет в виду?
Прежде чем я успеваю задать ему вопрос, он поднимает мой дробовик, который слишком короток для него, и стреляет по пустым банкам, расставленным им вдалеке. Он без труда попадает в каждую мишень, с легкостью перезаряжает ружье, как будто занимается этим с самого детства.
— Я смог сделать это только потому, что тренировался в самых разных условиях, используя самое разное оружие. Лучшее и худшее. Так что мои навыки не зависят от снаряжения.
Он поворачивается и смотрит на меня, опустив пистолет.
— Если вы сможете попасть в каждую из этих банок из моего пистолета, мы на этом закончим. Если нет, то мы продолжим.
— Хорошо.
Он протягивает мне пистолет, и он оказывается гораздо тяжелее, чем я ожидала. Я провожу пальцами по его длине, запоминая бороздки и текстуру, оценивая, насколько он врожденный. Он матово-черный, с острыми краями и крепким центром. Вес равномерно распределяется, когда я перекладываю его из одной руки в другую.
Интересно, что видел этот пистолет - или, скорее, кто видел его ствол.
Держа его обеими руками, готовясь выстрелить, я вызываю в памяти образ Милоша, взводившего его вчера. Я копирую его движения, пока не слышу удовлетворительный щелчок, и навожу пистолет на новую мишень, которую приготовил Милош. Сосредоточившись, я позволяю своему дыханию усыпить меня, как я делаю это при стрельбе по глине, а мой прицел направлен исключительно на цель. Обычно я целюсь в движущиеся объекты, поэтому мне с трудом удается зафиксировать взгляд на нужной точке, когда я делаю первый выстрел. Я попадаю в боковую часть мишени, немного не по центру.
— Это все равно считается, — говорю я и поворачиваюсь к Милошу с довольной ухмылкой. Он просто кивает и смотрит на следующую мишень.