Он смотрит куда угодно, только не на меня, теребя свои руки, словно кто-то только что дал их ему.
— О, добавляет он, — если это поможет, покупки за мой счет.
Он лезет в карман и достает бумажник, протягивая мне свою кредитную карту.
— Папа, покупки всегда были за твой счет, но спасибо тебе за этот жест, — говорю я, встречаясь с ним взглядом и одаривая его небольшой улыбкой. — И спасибо за извинения, я ценю их.
Он удаляется в свой кабинет с нерешительным кивком, а я возвращаю свое внимание к Милошу, который, прислонившись к стойке, молча наблюдал за происходящим.
— Папа сказал, что мы можем идти. — Я протягиваю ему карточку и встаю перед ним. — Он даже спонсировал это мероприятие.
— Нет, Дафна.
Очень трудно злиться на него, когда он так произносит мое имя.
Глубоко, грубо и сильно.
Я придвигаюсь ближе к нему, кладу руку на его предплечье, чтобы привлечь его внимание к себе.
— Пожалуйста, Милош, только на пару часов?
Я смотрю на него, как он медленно делает глоток воды, не сводя с меня глаз.
Я не свожу с него глаз, нежно проводя ногтями по его руке, создавая нежные узоры на его коже.
— Два часа. Это все, что вы получите.
Мои глаза загораются от его ответа, и я легонько сжимаю его руку.
— Спасибо! — Я выхватываю бутылку из его рук. — Вы можете выпить это в машине, пойдемте.
Милош выходит за мной из двери, ведущей в гараж.
— Какая из них ваша? — спрашивает он, указывая на вереницу машин, заполняющих пространство. Большинство сотрудников, которые ездят на работу, паркуются на частной улице, так что машины здесь принадлежат либо Амелии и Генри, либо мне, либо моему отцу.
Сейчас перед нами стоят «Audi» Амелии и Генри, мой светло-розовый Greenway Motors, сделанное на заказ по заказу Шарпей Эванс, два папиных спортивных автомобиля - один Greenway Motors, другой McLaren, - «Bentley», которым пользуется наш водитель, и семейный «Rolls».
Да, мой дядя Джонатан управляет компанией Greenway Motors, входящей в Greenway Group, но это не значит, что все наши машины должны быть Greenway.
— Угадайте, мистер Петров, — ухмыляюсь я. Меня забавляет его непонимающее выражение лица, когда он отпирает машину и садится на водительское сиденье. Я не спорю, потому что, честно говоря, ненавижу водить машину, и опускаюсь на пассажирское сиденье рядом с ним. Я смотрю, как он пристегивает ремень безопасности, и повторяю его действия, смягчая свой голос.
— Кстати, спасибо, что согласились на это, — искренне говорю я.
Он секунду изучает меня, затем отрывисто кивает и заводит машину.
— Я очень ценю это, — заканчиваю я, нежно положив свою руку на его, когда он заводит машину.
— Нет проблем, мисс Грин. Давайте просто быстро сядем и выйдем. Полагаю, вы хотите поехать в торговый центр «Greenway»?
Я киваю и убираю свою руку, когда мы выезжаем с проезжей части.
Мой дед, Хезекия Грин, основал Greenway Group, когда был подростком. С тех пор она превратилась в довольно крупный конгломерат, разделившись на четыре группы, каждой из которых руководит один из его детей. Папа управляет Greenway Discoveries, дядя Лео - Greenway Hotel Group и Properties, дядя Джонатан - Greenway Motors, а тетя Эмили - Greenway Aviation. В последнее время между кузенами ходят разговоры об открытии пятого сектора Greenway, но пока ничего не подтверждается. Всех внуков - и меня в том числе - с рождения готовили к тому, что они займут места в секторах своих родителей, и если одним из нас это нравится, то другие к этому не стремятся. Я отношусь к последней категории. Я решила пойти другим путем и изучать акушерство.
Для моего отца это очень болезненная тема, поэтому я как можно реже поднимаю ее.
Наскучив молчанием, я задаю вопрос, который не давал мне покоя с момента приезда Милоша.
— Кто вы, господин Петров?
— Что?
— Откуда вы? — уточняю я. — Я знаю, что вы жили в Америке, но ваш голос и фамилия говорят о том, что вы начинали где-то в другом месте.
Он оглядывается на меня, ловит мой взгляд, и на долю секунды в его глазах появляется конфликт, прежде чем он отвечает:
— Болгария. Я переехал в Америку, когда мне было десять лет.
— Почему вы переехали?
— Потому что мне пришлось, — отвечает он безучастно. Я оглядываюсь на него и обдумываю его странный, неопределенный ответ, отмечая, как крепко он держит руль. Я знаю, что его прошлое - немного щекотливая тема, но я не могу не хотеть узнать больше. У него такая жесткая внешность, но я знаю, что под ней скрывается что-то более мягкое. Я видела проблески этого за последние несколько недель.
Розовые боксерские перчатки.
Разбудил меня от кошмара.
Вступился за меня перед отцом.
Тот факт, что сейчас он не повысил на меня голос, хотя ему было явно не по себе, говорит о многом.
— Простите, я не хотела лезть не в свое дело. Я просто хотела узнать о вас немного больше, — говорю я, когда мы останавливаемся на красный свет. Он смотрит на меня с напряженным вниманием, сканируя мои черты, словно пытаясь запомнить их.
— Я переехал в Америку к своей тете после того, как моих родителей убили. Я прожил у нее год, медленно изучая английский, пока она не умерла. Потом я переехал в детский дом, где оставался до шестнадцати лет, когда поступил на военную службу.
— А.
Так вот почему он не любит говорить о своем прошлом.
— Я думала, что в США для поступления на военную службу нужно достичь семнадцати лет?
— Да, но я спас мальчика, которого избивали, и оказалось, что он был сыном лейтенанта и офицера приемной комиссии, так что в качестве одолжения меня приняли раньше.
— Вы пошли в армию только для того, чтобы уехать из детского дома?
Теперь, когда он действительно разрешил мне приблизиться, я не могу удержаться и продолжаю задавать вопросы. Это самое откровенное, что он сделал с тех пор, как мы познакомились, так что да, я буду спрашивать до тех пор, пока не смогу больше спрашивать.
— И да, и нет. Я ненавидел этот дом, но он преподал мне несколько ценных уроков. Я пошел в армию, потому что хотел помогать людям.
— И поэтому вы тоже стали заниматься личной охраной?
На мгновение он замолкает. Я смотрю на него, но его взгляд устремлен на дорогу. Что-то вроде этого.
Я не знаю, что произошло, но в воздухе ощущается явный сдвиг. Пытаясь сохранить легкое настроение, я продолжаю.
— Спасибо, что поделились со мной этим. Вам не нужно было этого делать, но вы все равно решили это сделать, и я ценю это.
Я смотрю на него, но он не отрывает глаз от дороги и лишь наклоняет голову в знак признательности.
— Раз уж вы поделились со мной, может, вы хотите узнать что-нибудь обо мне? — предлагаю я, опускаю стекло и закрываю глаза, наслаждаясь теплым ветерком, дующим на мою кожу. Милош на мгновение замолкает, и я полагаю, что он просто не хочет знать обо мне больше ничего, пока он не шокирует меня, заговорив снова.