Не успеваю я дойти до лестницы, как слышу тихое приглушенное хныканье, доносящееся из комнаты, где скоро будет плавание. С любопытством и уверенностью персонажа, который умирает первым в фильме ужасов, я подхожу ближе к звуку и останавливаюсь, увидев связанного мужчину на коленях, кровь капает с его лица и шеи, голые руки в синяках и кровоподтеках.
— Интересно, как такой сильный и гордый мужчина может оказаться в таком опасном положении, — слышу я женский голос, когда она подходит к нему. Из-за тусклого освещения и повернутой ко мне спины я не могу разглядеть ее черты, но замечаю что-то металлическое в ее левой руке, сверкающее в лунном свете, просачивающемся из колодца в коридоре.
Посмотри на себя, - говорит она с презрением в голосе. Она подносит металлический предмет к его подбородку, пока он продолжает фыркать.
— Ты бедный, отвратительный, позорный человек.
Она бьет металлическим предметом по его лицу, отчего он падает набок.
Из моего рта вырывается тихий вздох.
Это пистолет.
У нее есть пистолет.
У человека в моем подвале есть пистолет, и он кого-то пытает.
— Малкольм, мы должны были сделать это вместе, ты и я.
Ее голос шокирующе искренен, когда она опускается на корточки.
— Ты не должен был быть дикой картой. Ты должен был стать человеком, на которого я могла бы положиться. Но теперь, только потому, что ты испугался, ты хочешь бросить? К несчастью для тебя, дорогой, это не вариант. Я дам тебе последний шанс рассказать мне правду. Что ты нашел?
Со своего места я не вижу выражения его лица, но слышу решимость в его голосе.
— Я не собираюсь ничего тебе рассказывать. Больше ничего. Так что делай все, что в твоих силах.
— Малкольм, — хнычет женщина, — пожалуйста, не говори мне, что все это из-за ребенка.
Ребенка? Какого ребенка? И кто такой Малкольм?
— Нет, это не так. Я просто решил хоть раз в жизни поступить правильно.
— Это достойно восхищения, правда. Но это также довольно разочаровывает, Малькольм, и, честно говоря, вызывает смущение, — говорит она с насмешливой жалостью в голосе. Она нежно проводит свободной рукой по его окровавленному и распухшему лицу, после чего испускает тяжкий вздох и ударяет его той же рукой, которой успокаивала. — Ну... Она оживляется. Мне не нужно напоминать тебе, что происходит с разочарованиями, не так ли?
Я практически слышу улыбку в ее голосе. Она встает и кладет пистолет в недоступное для Малкольма место, а затем достает из заднего кармана нож, беспорядочно вертя его в руках.
Нагнувшись, она переставляет Малкольма так, чтобы он стоял на коленях.
Я не должна быть здесь.
Я не должна этого видеть.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь, услышав вздох. Обернувшись, я вижу, что Малкольм смотрит прямо на меня, а женщина вонзает нож ему в грудь. Он безжизненно падает на пол, глаза все еще открыты.
Все, что я слышу, - это белый шум, когда я, спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице. Я не перестаю бежать, пока не поднимаюсь по лестнице и не оказываюсь в своей постели.
Я едва успеваю перевести дыхание, как слышу шаги, поднимающиеся по лестнице. Они становятся все ближе и ближе и не прекращаются до тех пор, пока не оказываются у двери моей спальни.
Я зарываю голову в подушку и начинаю трястись от страха, когда дверь открывается и шаги входят в комнату.
— Дафна?
Мои глаза распахиваются от громкого стука. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что лежу на своей кровати, все еще одетая в несочетаемую одежду после нашей насыщенной поездки по магазинам. Дверь моей спальни со скрипом открывается, и в комнату осторожно входит мой отец, мягко улыбаясь, когда видит, что я проснулась.
— Привет, дорогая, я просто пришел проведать тебя.
Он подходит и садится на край моей кровати, все еще сомневаясь.
— Привет, папочка, — шепчу я, начиная приходить в себя.
— Это был всего лишь кошмар. Он не был реальным. — Я сажусь в кровати и смотрю на него. — Как я попала наверх?
— Генри бесцельно катался по окрестностям после того, как приехал за тобой с Милошем, чтобы убедиться, что за тобой никто не следит, и в итоге ты заснула в машине. Милош отнес тебя, и ты проспала около шести часов, — он прервался, чтобы посмотреть на часы.
Шесть часов? Милош отнес меня наверх?
Я смотрю на часы рядом с собой и в шоке вижу, что они показывают 8:40 вечера. Я вспоминаю поездку на машине и, честно говоря, ничего не могу вспомнить.
Хм.
Милош отнес меня наверх.
Мой разум невольно возвращает меня к ощущению его сильных, теплых рук, обхвативших меня, когда мы целовались, отмечая, что эти же сильные теплые руки вынесли меня без сознания из машины, через весь дом, по лестнице и к моей кровати, и все это не разбудив меня.
Забудь о том, как ловко он вытащил нас из торгового центра, это был действительно впечатляющий подвиг.
— Дафна, мне так жаль.
Папа вздохнул, прервав мои размышления.
— О чем ты говоришь?
— Я сказал тебе идти. Я сказал тебе пойти за покупками, а теперь смотри. На тебя чуть не напали - даже похитили. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не знал, что с собой делать...
— Но этого не случилось, — перебиваю я, опускаясь на кровать и кладя свою руку на его. Он смотрит на меня в шоке, возможно, потому что это первый раз, когда я приблизилась к нему за последние недели. — Кроме того, что мое любимое платье и несколько новых вещей все еще находятся в торговом центре, ничего не случилось, папочка. Милош вытащил нас оттуда раньше, чем что-либо могло случиться.
— Да, но могло бы, Даф. В этом-то и дело. Я плохо подумал, когда предложил тебе пойти. Милош предостерегал от этого, но разве я послушал? Нет.
— Перестань винить себя, — требую я. — В реальности я собиралась пойти за покупками независимо от того, одобряешь ты это или нет, так что твоей вины в этом нет. И если подумать, это ты нанял Милоша. Так что технически ты спас меня своей дальновидностью.
Я пожимаю плечами.
Я наблюдаю за тем, как он смотрит на свои руки и качает головой.
— Папа. — Я делаю паузу, обдумывая, действительно ли я хочу задать этот вопрос.
Мы только что пришли в нормальное состояние, неужели я хочу вызвать еще одну ссору из-за того, что мой отец уклоняется от ответа, когда я задаю ему вопрос?
— Да, дорогая? — спрашивает он, когда я не продолжаю.
Просто сорви пластырь, Дафна.
— Почему это происходит? — спрашиваю я, настороженно глядя на него в ожидании ответа. Когда я его не получаю, все мои нефильтрованные мысли начинают просачиваться наружу. Это просто бессмысленно. — Эти люди врываются в офисы и лаборатории твоих коллег, но, насколько мне известно, только в наш дом. Потом они рыщут по твоему кабинету, но в итоге пытаются задушить меня. Потом я беззаботно хожу по магазинам, и кто-то пытается меня похитить. Что им от меня нужно? Я даже не знаю, кто они такие.