Личный защитник (ЛП)

На мгновение отец смотрит на меня безучастно, так безучастно, что я начинаю думать, что он даже не слушал, пока жизнь снова не начинает проступать на его лице. В нем столько эмоционального накала, что это почти пугает меня.

Он начинает медленно качать головой, снова отказываясь от зрительного контакта.

—  Дафна, я...

— Пожалуйста, — перебиваю я его, — пожалуйста, просто скажи мне правду. И, пожалуйста, не сердись на меня за то, что я задаю эти вопросы. Я имею право знать, что происходит, особенно если учесть, что я, похоже, больше всех пострадала.

— Нет, ты права, ты заслуживаешь правды.

Сделав короткий выдох, как бы готовясь к истории, которую он собирается рассказать, он начинает.

— Эти люди хотят получить наши деньги.

— Что ты имеешь в виду?

— На работе люди получали записки, довольно угрожающие, с требованием денег, иначе кто-то из их близких пострадает, но никто из нас не слушал. Когда ты находишься в определенном налоговом коридоре, то привыкаешь к пустым угрозам, которые всегда звучат в твой адрес. Но эти угрозы были не пустыми. Есть организация под названием Daveeno, у которой есть странный комплекс Робин Гуда, когда они хотят украсть у богатых, но отдать только себе. Именно эти люди разгромили мой рабочий офис и вломились в наш дом. Когда я не дал им то, что они хотели, они решили взять все в свои руки и запугать меня, чтобы я подчинился. Но не более. Я разговаривал с полицией, и они уже давно завели на них дело. Нам остается только сидеть и ждать, пока полиция сделает свою работу, а пока мы с Генри наняли еще несколько человек для охраны дома. Мне очень жаль, но сейчас вы не можете покинуть дом. Ты сможешь пойти на благотворительный вечер через несколько недель, потому что там все равно будет усиленная охрана. Но в остальном - ничего. Пока все не решится.

— Хорошо, спасибо, что поделились со мной. Я действительно ценю это.

 Он улыбается мне и поднимается с кровати, собираясь уходить.

— Правда, папочка.

 Я встаю с кровати и обхожу ее так, чтобы оказаться прямо перед ним.

— Спасибо тебе за честность.

Я обхватываю его за талию, и мы впервые за несколько недель обнимаемся.

Мне нравится, что теперь у нас все в порядке.

Ненавижу спорить с отцом, но если он на самом деле принимает всю эту честность, я знаю, что мы сможем справиться со всем этим.

Я отпускаю его, и он молча идет к двери, приостанавливаясь, когда его рука поворачивает ручку.

— Дафна, все, что я делаю, делал и буду делать, - это ради тебя. Я люблю тебя, дорогая, и что бы ни случилось, это никогда не изменится.

Он стремительно уходит, не дав мне возможности ответить, и дверь с тихим стуком закрывается за ним.

Я захожу в свою гардеробную и открываю ящик, в котором лежат мамины вещи.

— Боже, как бы я хотела, чтобы ты была здесь, — шепчу я, доставая ее ожерелье. — Ты бы знала, что делать.

Я надеваю ожерелье на шею, закрепляя застежку, и иду выбирать купальник.

После сегодняшнего дня и новостей, которые только что сообщил мне отец, мне нужно быть где угодно, только не в своей голове, а плавание всегда помогало в этом. Можно подумать, что я ненавижу плавание, учитывая то, что случилось с моей матерью, но первое и, возможно, лучшее, что сделал мой отец после того, как она утонула, - заставил меня посещать уроки плавания, чтобы укрепить мою технику и способности.

Сначала я ненавидела это, не понимая, зачем мне это нужно, но я искренне верю, что если бы он этого не сделал, я бы выросла со страхом перед водой.

Но мне это нравится. Это так освобождает, расслабляет и, как ни странно, помогает мне чувствовать себя ближе к маме.

Я знаю, что она не хотела бы, чтобы я росла в страхе перед тем, что она любила больше всего на свете, поэтому я предпочитаю наслаждаться этим. Ради нее.

Я натягиваю белый купальник, накидываю сверху розовый шелковый халат, чтобы спрятать ожерелье, и направляюсь в подвал. Мой отец редко посещает бассейн, поэтому я знаю, что он не будет там, чтобы увидеть медальон.

— Привет, Даф, —  говорит Амелия, когда я захожу на кухню за черникой и водой, чтобы взять с собой вниз. Я смотрю в конец кухни, где Амелия и Генри сидят в уголке для завтрака и ужинают. — Я не знала, что ты проснулась.

— Не хочешь поужинать? Кажется, Джош оставил тебе тарелку.

— Я пока в порядке, но спасибо за предложение, — отвечаю я, доставая из холодильника ягоды и направляясь к тарелке.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — спрашивает Генри.

— Я в порядке, Генри, —  искренне отвечаю я, поворачиваясь, чтобы уделить им все свое внимание. — Спасибо, что приехал за нами сегодня. Я очень ценю это.

— Даф, часть моей работы заключается в обеспечении твоей безопасности. Ты была в опасности, и я выполнил свою часть работы. Милош сделал всю тяжелую работу.

Да, тут я не могу с ним не согласиться. Без Милоша я бы точно не вернулась домой.

— Эй, случайный вопрос, — начинает Генри, на его губах появляется лукавая улыбка. — Как он вытащил тебя из той раздевалки? Я знаю, что ты зашла туда переодеться, но разве один из тех парней не шел за тобой по пятам? Как вам удалось выбраться? Я не до конца слушал в машине.

— О. — Я прочистила горло, воспоминания о том, что произошло в той раздевалке, нахлынули на меня разом. — Ну, мы просто отвлекли его, а потом ушли.

Я возвращаю свое внимание к чернике и начинаю отбирать симпатичные ягоды, чтобы положить их в свою миску.

— И как же ты его отвлекла?

 Амелия спрашивает вполне невинно, но я знаю, что если сейчас подниму глаза, то увижу на ее лице недовольную ухмылку, а на лице Генри - другую.

— Мы только что сделали это.

Я пожимаю плечами, не отрывая взгляда от черники, как будто это самый интересный фрукт на свете.

— Хорошо, —  спрашивает Генри, — но нарисуй нам картинку, я хочу почувствовать, что я там был.

— Нет, это действительно так.

— Мы притворились парой, чтобы парню было неловко, и он ушел, не посмотрев на наши лица.

Я проболталась. Они все равно услышат эту историю, так что я могу рассказать ее сейчас.

Генри говорит, и я практически слышу улыбку в его голосе, пока иду к раковине, чтобы ополоснуть чернику.

— И как именно ты притворилась, что у тебя есть отношения, Даф?

Я наконец-то смотрю на них, и никогда не видела никого более очарованным. На их лицах появились самые нелепые ухмылки, и они все еще пытаются притвориться невинными.

— Мы только что сделали это, хорошо?

— Даф, — говорит Амелия, растягивая мое имя, — ты поцеловала Милоша?

Я даже не знаю, как назвать то, что мы сделали. Да, технически это можно назвать поцелуем, но по ощущениям это было намного больше.