А вдруг не будет костюмов? - спросил он себя тревожно. Ну, шутите господа, какой же СПАСАТЕЛЬ, если нет костюмов? А если ОКАЖЕТСЯ? Ему представилась усмешка стамеха Гусева: "У нас так заведено: вначале "сделаем!", а потом "простите, ОКАЗАЛОСЬ!", а потом - "ПОЛУНДРА!". Хорошо, пусть ОКАЖЕТСЯ невозможное, что нет костюма. Не верю в такую чушь, но пусть! Тогда, товарищи, вы пригласите своего сварщика - и спокойненько прорежете мне дверь в борту - и я выйду наружу. Замерзший, но невредимый, зовите корреспондентов, дам интервью: "12 часов наедине с Бездной!" Хе-хе, учить что ли вас? - засмеялся он. На, товарищ стармех. Неверующие с комплексами - не требуются. Нет вакантных мест, так что простите. Мы - оптимисты! Вместе с Викторией. Нас не напугаете... И учить вас не будем, делайте свое дело - и все будет в порядке. Я так, между прочим, подумал - и то, сколько вариантов спасения, а вы же специалисты. Думайте, спешите! О катастрофе вам давно известно, не мешкайте, я жив и хочу наверх. Чаю хочу, индийского, ребята!
Максим направил луч фонарика себе под ноги - и отшатнулся. Блики отразились от мелких, пляшущих волн: ему показалось, в лицо масляно ухмыльнулась БЕЗДНА. Хихикает, стерва, приближаясь к ногам!
Мрак, ужас, безысходность разом отмели поддерживавшие его мысли. Бездна надвигается со всех сторон. стискивая дыхание, пронизывает смертным холодом. И всего лишь полтора сантиметра металла отделяют меня от неба! Господи, только бы вырваться! Неужели правда, что рукой протяни - свежий воздух, солнце, земля, автобусы, люди! Там Виктория, осветившая мне мир двенадцать дней назад. Ведь было же, было все наяву!
Тогда он только что уселся на своем месте во втором ряду у окна и с благодушием человека, которому некуда спешить, рассматривал через стекло народ на площадке. И вдруг взгляд его споткнулся. Чуть в стороне от остальных стояло Чудо. Максиму перехватило дыхание, словно он неведомым образом обнаружил себя на высоченной вершине, с которой мир раскрывается до самых дальних горизонтов и кажется необыкновенно таинственным и привлекательным. Дальнейшему взлету его души в гордые выси помешало лишь то, что рядом с Мисс Вселенной высился Мистер Икс, молодой человек, одетый как удачливый кооператор или партийный функционер, в добротную дубленку и пыжиковую шапку. Сытые щеки и плотные усы скобочкой. Любезно наклоняясь и, раздвигая скобку, он что-то такое травил, а Мисс Вселенная сдержанно улыбалась, раня Максиму вмиг разросшееся до размеров грудной клетки сердце.
Девушка вошла в салон. За ней - парень с чемоданчиком в руке. Она скользнула синими глазами по номерам на полках, и Максим замер от радостного предчувствия: ко мне!
- Мое четвертое, это здесь? - подтвердила она его догадку глубоким и звучным, как у дикторши центрального телевидения, голосом.
- Да, конечно, ваше с краю, - отодвинулся Максим.
- Я хочу у окна, можно? - спросила она, одарив наконец взглядом и Максима, и едва заметно улыбнулась, приведя его в совершеннейший восторг.
- Нет вопроса, - сказал Максим, слегка смущенный своей недогадливостью.
Сопровождающий поторопил его.
- Скоро, скоро, паренек, мухой, потом поговоришь.
За такие слова Д'Артаньяны пронзали обидчиков шпагой; Максим только примерился взглядом - округлый подбородок был как раз на расстоянии крюка. Припечатать бы ему справа - куда и денется самоуверенная усмешка. Ничего, что большой, враз успокоится. Но здесь же Она! Максим молча выбрался в проход. Девушка села у окна. Здоровяк поставил чемоданчик у ноги Максима и усмехнулся.
- Тебе, паренек, ответственное поручение: хранить этот кейс пять часов.
Максим пристально взглянул на него, однако снова промолчал.
- Привет папе, Викуля, - сказал Большой. - Соседа не обижай, он у нас смиренный, правда же, сосед?
Смиренный! Не отводя от здоровяка взгляда, Максим произнес осевшим голосом:
- Хамить не приучен, особенно в присутствии дам.
- О, даже так! - поднял брови Большой. - В таком случае, Викуля, поздравляю тебя с соседом!
- Дмитрий, перестань! - сказала девушка, сдвинув тонкие брови.
Дмитрий отступил к выходу, помахал кожаной перчаткой.
- Счастливо, Викуля!
Автобус тронулся, вырулил на трассу. Справа затряслись пологие сопки с изреженным, вытоптанным горожанами лесом, слева плоско вытянулась замерзшая бухта, а далеко на горизонте темной лентой сияло свободное море. Девушка достала из сумки томик стихов, раскрыла его наугад. Сбоку глянула на Максима.
- Очень обиделись?
- Нет, - сказал он и засмеялся. - Вы - рядом, и это праздник, а кто в праздник обижается?
Она с улыбкой покачала головой.
- Однако, вы без предисловий!
- Увидел вас в окне и сразу сказал себе: вот Мисс Вселенная! - Максим глядел на девушку сияющими глазами. - Извините, понимаю, что слишком напористо и прямо, но, поверьте, времени нет на предисловия, должен же я сказать о своем, а то пройдут эти часы, выйдем в Южном на автовокзале - и никогда больше не встретимся. Вас зовут Виктория? Меня - Максим...
- Ну, хорошо, Максим, если уж сидим вместе и вам не до предисловий, будем знакомы.
- Что у вас? - показал он глазами на книжку в ее руке.
- Детектив, - улыбнулась она и перевернула обложку. - Мандельштам. Пытаюсь понять, в чем там дело, отчего только о нем и говорят наши модницы и модники.
- Ореол жертвы, не более того, - сказал Максим.
- Нет, кое-что интересно, - возразила она и глянула не без иронии. - Вы то, конечно, читали!
- Представьте себе - да, - хмыкнул он. - В рейсах времени хватает. - Не Блок, даже не Рубцов, так что извините.
- А я не согласна! - горячо возразила она.
В соседнем ряду, громко, легко перекрывая монотонный гул движения, переговаривались старушки.
- Столько пережили, страх вспомнить! Война!
- Гнилья-то, гнилья поели, пни березовые грызли...
- И ниче, сдюжили до сей поры...
- Че ж не сдюжить, обещали: вот как победим, тут тебе и рай наступит, а оно, как поглядишь, не лучше, а хужей да хужей. В магазинах - ни поесть, ни попить, в больнице бинтов нет, того-этого нет, лекарства от головы не купишь, воздух и воду - и те отравили, в дождь не попадай, облезешь, как кошка драная!
- Мой-то на все плюнул, на старости лет приладился самогон гнать. Ровно квас глотает! А проживет 113 лет.
- Почему не сто двадцать?
- Все сто двадцать, погибели на него нет!
Максим легонько тронул локоть соседки, обратил внимание на разговор старушек.
- Молодцы бабули, в точности как моя. Порассказывaлa она, как фрицы хозяйничали в Белоруссии. После войны тоже маялись всей семьей, а деда граната искалечила, со свернутой шеей работал, после умер. А бабушка и сейчас живет вместе с мамой, я как приеду, она: Максим, женись, хочу правнучку покачать!
- Что ж не женишься-то? - улыбнулась Вика.
- Увы мне! - он развел руками. Все в рейсе, да в рейсе, а та, которая только и нужна, ходит где-то по земле...
Виктория бросила на него быстрый взгляд, промолчала. Неловкая пауза затянулась. Спасибо, с переднего сиденья оглянулся мужчина, спросил:
- Насколько понимаю в медицине, моряк?
- На бэбээске, завтра уходим.
- Механик? Получается родня. - Я стармех с "Селены", есть такой спасатель, зовут меня Вячеслав Николаевич Гусев.
Вот так они познакомились. И жили рядом несколько часов. И стармех существовал близко. О чем только не переговорили за дорогу. И о чем бы ни шел разговор - для всего у стармеха черный штамп. Это надо же так извериться во всем, что есть на свете, вернее, - в стране! Правда, что Комплекс Квазимоды. Здорово она придумала. Ненавидел горбун весь мир оттого, что сам был уродом, ну а вы, товарищ стармех, зачем злитесь? Спасибо еще, что не обиделся, не конченый человек!