Массимо ловко накинул канат на полосатый причальный столбик, помог мне выйти из черной будки и перебраться на деревянные мостки причала.
– Я вам пока не нужен, синьора? – спросил он вежливо.
– Нет, я хочу прогуляться, – сказала я невнятно, так как в этот момент пристраивала на лицо маску.
– Тогда вот мой номер коммуникатора. Как только я понадоблюсь, звоните.
Поклонившись, он лихо перепрыгнул назад, на корму гондолы, и тут же отчалил.
«Коммуникатор, – подумала я, в ступоре сжимая бумажку с номером. – А взяла ли я свой коммуникатор?»
Похлопала по бокам камзола, с радостью обнаружила не только коммуникатор, но и другие предметы, связывающие меня с современностью: чековую книжку, мешочек с монетами, идентификационную карту, карточку с адресом отеля… Слава всем богам, сейчас февраль 2184 года от Открытия Дорог, и мой лазурный костюм сшит на вполне современной швейной машинке.
Я огляделась вокруг: вопреки моим мрачным ожиданиям, я не выглядела белой вороной. И синей тоже. В толпе вокруг были еще люди в самых разных старинных платьях и масках, в плащах, треуголках или кокетливых шляпках с перьями. На том берегу Гранд-канала уличный музыкант играл на скрипке, прямо передо мной на небольшом пятачке выступали жонглеры и акробаты. Люди смеялись, что-то выкрикивали, покупали и тут же надевали маски. Карнавал бурлил.
Пройдясь по мосту Риальто, я заглянула в расположенные на нем ювелирные и парфюмерные лавочки, но цены в них явно были рассчитаны на мимоезжих туристов. Потом, не торопясь, следуя указаниям ярких крупных указателей, нарисованных прямо на стенах домов, отправилась по направлению к площади Святого Марка. Свернула в какой-то тупик, увидела небольшую вывеску с изображением треугольника, вписанного в круг, традиционного знака артефакторов. Зашла туда… и пропала.
Вот же тьма, если бы я знала, что эти водные маги создают такие вещи, я бы давно сюда наведалась! Ну, например, амулет, останавливающий кровотечение строго на определенном участке операционного поля – какая ценная вещь, я-то знаю. Сколько раз делала ринопластику, поминутно осушая мгновенно заливающуюся кровью зону вокруг носа, столько и ругала наших артефакторов, не сообразивших сочетать зажим и водное заклинание. Я разбежалась было купить сразу десяток таких амулетов, чтобы отправить в клинику, но тут вспомнила, что могу туда и не вернуться… Еще ничего не решено.
Ну и ладно, неважно, для себя я возьму пару штук. Оперировать-то я ведь все равно не перестану. Мало ли что, вот завтра выйду к завтраку, а портье вручит мне письмо от какого-нибудь местного аристократа с просьбой немедленно помочь. Или, наоборот, от директора сиротского приюта…
В общем, у артефактора я провела часа полтора и оставила немалое количество денег. Попросив отправить покупки в отель, я вновь надела маску и пошла в сторону главной площади города. Потихоньку пошла, останавливаясь у каждой витрины и заглядывая в любую попавшуюся calle или rugetta. Столкнувшаяся со мной возле ювелирной лавки дама в нежно-розовом платье с кружевами зябко куталась в теплый плащ, но тем не менее мы долго обсуждали достоинства выложенных на белом бархате колец и ожерелий. Наконец я отправилась дальше, а дама в розовом, пробормотав что-то вроде: «Я же должна примерить», толкнула входную дверь ювелира.
На площадь я вышла как-то неожиданно для себя. Вот только что шла по узкой улочке-calle, то и дело задевая краем плаща такой же плащ, подол широкой юбки, кирпичную стену или чьи-то модные джинсы, – и вдруг в лицо ударил порыв соленого ветра, смешанного с волной музыки и запахом кофе, ванили и шоколада. Сверкнуло золотом и лазурью слева, и в один стук сердца я увидела собор, Кампаниллу, столики кафе, витрины, белые смокинги оркестрантов и широкую площадь, заполненную людьми. Самая элегантная гостиная Европы, площадь Святого Марка.
Остановилась, держась за спинку подвернувшегося под руку стула, потому что отчего-то замерло сердце, вздохнула поглубже…
– Чашку шоколада, синьора? – подлетевший официант уже отодвигал стул и усаживал меня лицом к площади.
Да, вот тут я высоко оценила выбранную мною бауту. Пусть в профиль физиономия в ней напоминает черного бульдога, написанного в стиле кубизма, зато она позволяет поднести к губам тонкую белую чашечку с шоколадом, а потом отправить следом за тягучим горьковатым напитком крохотное печенье с начинкой из орехов и апельсинового джема, или мармеладные ягоды, или белоснежные меренги…
Выцедив из чашки последние капли шоколада, я достала коммуникатор и вызвала Массимо. Кажется, за несколько часов прогулки я устала так, словно все это время простояла у операционного стола.