— Мать приходила сюда?
Тетка запнулась. Саша кивнула своим мыслям. Взятку дали. Или еще что. Мало ли есть способов.
— Ваша мать умеет добиться своего. Возможно, вы могли бы... уговорить провести у нас несколько лекций. — Саша в немом изумлении уставилась на нее, и та торопливо продолжила с намеками: — Разумеется, вам положена повышенная стипендия, да и, понимаете, профессора придираться не будут...
—Я подумаю, — медленно произнесла Саша. Ее тошнило. — Оригинал аттестата я забиру.
— Но... — тетка резко поскучнела, в мыслях уже рассчитывая, как подскочил бы престиж университета, если читать лекции в нем будет один из лучших юристов страны. А тут такой финт ушами. Документы подают в несколько вузов, и оригинал - в приоритетное место. — Вы же...
А Саша внезапно подумала, что, возможно, сделка будет считаться завершеной после ее зачисления. В чем бы она ни заключалась. Поэтому тетка так разнервничалась. Нет уж, такого удовольствия она им не доставит. Она неспешно поднялась.
— Всего наилучшего.
И ушла, не оглядываясь, еле сдерживаясь, чтобы не побежать.
Нет. Ни за что. Да она лучше кассиром будет работать, чтобы скопить денег для своей мечты, чем учиться в этом вузе. Но она простарается сделать все, чтобы этого не произошло.
[1] Стихи Галины Матвеевич
Глава 4
Весь день после она слонялась по городу пешком, борясь с нежеланием идти домой. Ноги сами принесли ее на улицу Блохина, где с недавних пор стояло пианино. Кто его принес туда, почему - она не знала. Но частенько приходила сюда, когда настроение было совсем уж паршивое.
У нее не было партитуры, на ней был костюм "адвоката". Но надев другую одежду, ты не станешь кем-то другим, как ни старайся. Быдло в модных тряпка останется быдлом. А доктор наук и в рубрище им будет.
Но когда ты надеваешь чужую маску, примеряя саму суть, ты становишься другим. Другим внутри. Без этого нет хорошей игры.
И сейчас она сбросила эту маску.
Саша села за пианино, пробежалась по клавишам. Оно было настроено. Был теплый июньский вечер, ночи были белыми, и клавиши были такими теплыми под пальцами, что казались живыми.
Она размяла пальцы и начала играть. Сперва даже не сообразила, что именно... "Душу" Шопена. Полностью соответвовало ее ощущениям. Она закрыла глаза, и пальцы сами танцевали по клавишам. Музыка шла из самого ее сердца. Она играла... Но сейчас она играла саму себя. В этот самый миг музыка делала ее такой, какая она есть. Слой за слоем, нота за нотой она обнажала... Да, душу.
Был прекрасный теплый вечер, на улице гуляли парочки и группы. Когда она закончила, и пальцы замерли на клавишам, немного подрагивая от восторга, тишина продлилась ровно секунду. А потом раздались аплодисменты. Саша вздрогнула и открыла глаза. Вокруг нее собралась небольшая толпа народу.
Она растерялась лишь на миг, а потом отвесила себе мысленного пинка, встала, поклонилась зрителям.
— Еще! — попросил кто-то, и толпа загудела.
Саша не смогла отказать. Села обратно. Сыграла еще, и еще. После четвертой мелодии она медленно перевела дух. Пусть она сидела, но сердце колотилось как бешеное. Пальцы гудели. Она закрыла пианино и встала, намекая, что концерт окончен. Публика была в восторге. Это был как глоток свежего воздуха после того, что было утром.
— Девушка, вам бы на сцене выступать! — воскликнул кто-то.
— Уже, — со смехом отозвалась Саша, ловко увернулась от комплиментов и попыток проводить и поспешила домой. Но по дороге желудок, в который с самого утра ничего не попало, требовательно заявил о себе, и пришлось завернуть в небольшое кафе на углу, благо родителей не напрягает, что она питалась вне дома. Сказать по правде, ее расходы вообще никак не регламентировались, хотя, она подозревала, что все выписки с кредитки юрист и экономист проверяли. Но пока Саша не наглела и не покупала какой-то невообразимой чуши, не возражали. К такой чуши, к примеру, относились билеты в театр, которые стоили весьма недешево, и каждый раз она удостаивалась не скандала, конечно, но весьма недовольных взглядов в стиле "чем бы дитя не тешилось, лишь бы хорошо училось". Дай Саша волю, она бы ходила туда по несколько раз в неделю - помимо репетиций. Но увы.
Дома ей не хотелось ни о чем говорить. Родители вернулись раньше нее, и она, сказавшись нездоровой, удалилась к себе якобы спать, избежав таким образом вопросов.
Вместо этого она открыла дверцу шкафа, где на внутренней стороне висел плакат мюзикла "Алые паруса". Прекрасная история любви, но еще более прекрасным было лицо на плакате. Так вышло, что у Саши была эксцентричная бабушка, которая, когда родители поженились, тоже выскочила замуж во второй раз и уехала в Германию. История эта была мутная, и подробностей Саша не знала. Равно как и не видела бабушку. Но та присылала ей письма - да, обычные бумажные письма - и подарки на день рождения. Саша на письмо всегда отвечала благодарностями и как-то раз случайно обмолвился, что ни разу не была в театре. На четырнадцатый день рождения ей пришли билеты в театр. Как раз на этот мюзикл. Саша удивилась, но пригласила Алису, с которой они когда-то учились в одной школе, пока Сашу не перевели в элитную гимназию, но дружбе это не помешало. И понеслось.