Соловьёва. Речь не о нём, а о даме.
Набирает номер телефона. Отходит.
Дранков. О да-а-ме? Это интересно вдвойне.
Соловьёва (по телефону). Это я. Ну как там Татьяна?.. До сих пор в операционной? Чего она там копается?.. Молодец, молодец. Дальше что? Рассказывай…
Дранков. Оставь ты Таньку в покое! Что ты её дёргаешь?
Соловьёва (Дранкову). Я со своим секретарём говорю.
Дранков. Танька хирург не хуже тебя. Иди сюда, будь украшением застолья, женщина! Посиди с мужчинами.
Соловьёва. Не ори, мужчина. (В телефон.) Женька, посмотри, что у меня завтра после двенадцати?
Дранков (Брагину). Неплохое вино. Это юг Италии, возможно Сицилия.
Брагин (смотрит на бутылку). Сицилия.
Украдкой взглянув на Соловьёву, подливает в бокал Дранкова.
Дранков. Винодел – какой-нибудь старый мафиози на пенсии… Ну, и что же случилось с дамой?
Брагин. Началось с ерунды. Я сидел в банке, напротив – детская художественная школа. Слышу – какой-то лязг, скрежет. Смотрю в окно: мусоровоз забирает контейнер, а там одни бутылки. А мне коллектив подарил подзорную трубу, я навёл – ё моё! водка, вино, пиво, опять водка!.. Думаю: откуда в школе столько водки? Вроде дети. В окнах обычно вижу в трубу девушек, с утра до вечера рисуют какие-то кувшины. По субботам перед ними ставят голого мужика – девушки начинают созревать быстрее…
Дранков. Кого ставят? Голого мужика?
Брагин. Ставят копию, сейчас вспомню… Да вы его видели, стоит во Флоренции…
Дранков. Давида?
Брагин. Точно.
Дранков. Видел и не раз. Только он, извините, не мужик, – это всё-таки творение Микеланджело.
Брагин. Всё правильно.
Соловьёва (вернулась к столу, говорит по телефону). Ну я поняла. Позвони ей, попроси приехать завтра в одиннадцать…
Дранков. Друг мой, о созревающих девушках вам надо не с пластическим хирургом говорить, а с психиатром. Вам повезло…
Брагин. Кто знает, может, и такой врач потребуется.
Дранков. У нас пока к этому не привыкли, но людям бизнеса необходим психиатр. Никто же не знает, как сейчас жить. Один передел, другой… Так и хочется крикнуть наверх: «Мальчишки, заканчивайте, наконец! Иных уж нет, а те далече. Дайте людям спокойно пожить».
Брагин опять подлил в бокалы. Выпили.
Соловьёва (по телефону). Я скоро буду. (Убирает телефон. Дранкову.) Ты не разгоняйся, милый.
Дранков. Вино Сицилии. Ты помнишь, Лялька, как мы с тобой в Палермо напились? Ты танцевала тарантеллу с мафиози.
Соловьёва. Какие «мафиози»! Это были профессора, с конгресса.
Дранков. Профессора? На Сицилии нет ни одного профессора. Это у нас профессора – а там все мафиози.
Брагин. Елена Анатольевна, сицилийского? Капельку.
Соловьёва (Брагину). А вы коварный.
Дранков. Налейте ей, налейте, она винишко уважает. (Пауза.) Вы подняли интересную для психиатра тему созревающих девушек…
Брагин. Да, не слабое испытание было: считать чужие деньги и смотреть в подзорную трубу на созревающих девушек.
Соловьёва. А не надо на девушек смотреть, и всё у вас будет хорошо. Лучше считайте деньги – целее будете.
Дранков. Целее? Вас что, девицы покусали? Порисовали Давида – и набросились, как пирании?
Соловьёва. Шура, ты на долгую беседу не рассчитывай, мне ещё в клинику к Таньке надо заскочить.
Дранков. Оставь её в покое.
Соловьёва. Мне тысячу звонков надо сделать.
Дранков. А кто тебя тут держит? Иди. Я хочу выслушать этого человека.
Соловьёва. Закуси хоть чем-нибудь.
Дранков. С удовольствием. Вкусная рыбка. А это что?
Брагин. Сейчас узнаем. (Достаёт телефон.)
Соловьёва. Вы что, будете Зарифу звонить?
Брагин. Я повару позвоню. Он нам доложит.
Соловьёва. Боже мой! Не надо.
Дранков. Почему? Пусть повар доложит.
Брагин. Елена Анатольевна, мне всё равно ему звонить. Что вам на второе готовить, рыбу или мясо?
Соловьёва. Какое «второе»! У дочери протеже замминистра на столе!
Дранков. Я останусь с рыбой.
Соловьёва. Обойдёшься. Дома Олеська наготовила тебе. (Брагину.) Спасибо, нам ничего не надо.