– Что с тобой, Кролик? Ты за весь вечер почти слова не сказал. Мне надоело, что ты вечно дуешься! Из-за этого я сама начинаю нервничать.
Он откусил кончик сигары, закурил и стал смотреть на догорающую в его пальцах спичку.
– Я не дуюсь. Просто думаю и все, – сказал он, бросил спичку в камин и сел на край широкого дивана. – Ты о своей сестре больше не слышала?
– Нет, – отрубила она. – И надеюсь, больше никогда не услышу нытья этой жалкой тюремной крысы!
Он вынул сигару изо рта и внимательно ее осмотрел.
– Не помню я, чтобы она ныла. А тюремной крысой мы сами ее сделали, – заметил он.
Она оторопело посмотрела на него.
– Да у вас никак проснулась совесть, господин рыцарь? – насмешливо сказала она. – Впрочем, ты всегда был падок на смазливые лица.
Он с отвращением махнул рукой. Бывали минуты, когда в нем просыпалось привитые еще в Уэчестерском колледже моральные принципы.
– Сейчас ее смазливость интересует меня намного меньше, чем ее беспомощность. Она не писала?
– Разумеется, она не писала, – презрительно ответила его жена. – Ты из-за этого так страдаешь? Бедный Кролик! – с издевкой прибавила она. – Такой добрый! Пожалел несчастную девочку. Тебя всего лишь беспокоит ее судьба? – спросила она, насмешливо посмотрев на него.
– Не только. – Он швырнул сигару в камин и встал. – Дора, – голос его был холоден как лед, – мистер Лейси Маршалт – неподходящее для тебя знакомство.
– В «Шаварри» я обедала с ним только раз, – наконец заговорила она. – Я собиралась тебе рассказать, но забыла. В отдельных номерах «Шаварри» обедают сотни людей, – с вызовом продолжила она.
Он кивнул.
– И для меня особенно важно, чтобы ты была не такой, как эти сотни, – сказал он и добавил: – Кстати, ты обедала с ним два раза… По крайней мере, мне известно о двух ваших встречах, но, очевидно, их было больше. Дора, я не хочу, чтобы это продолжалось. Ты так много для меня значишь, Дора, – мягко произнес он. – Из меня вышел не самый лучший учитель, и, наверное, я выбросил за борт все старые правила морали, по которым живет большинство людей. Но есть одно правило, которое для меня превыше всего… Это воровская честь, Дора… Воровская честь! Мы все начнем заново, – сказал он и поцеловал ее.
Глава XIV
Случайная встреча
Когда такси выехало на Риджент-стрит, Дик Шеннон забарабанил в стеклянную перегородку, отделяющую его от водителя, и, опустив окно, высунулся наружу.
– Поворачивайте к другой стороне. Я хочу поговорить с той дамой! – выкрикнул он.
Принцесса в рубище! Это была она, он бы узнал ее где угодно. Только теперь она выглядела иначе.
– С какой дамой, сэр?! – крикнул через плечо таксист, делая крутой поворот к противоположному краю дороги, но еще до того, как машина остановилась, Дик открыл дверь и выпрыгнул на тротуар.
– Мисс Бедфорд? – рассмеялся он. – Какой приятный сюрприз!
И удивляться было чему. От былой бедности не осталось и следа: хорошая одежда, прекрасная обувь, в новом обличье девушка была так хороша, что прохожие на улице оборачивались ей вслед.
Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон, и блеск в глазах Одри указал не только на то, что она тоже была рада его видеть.
– Я вас по всему Лондону ищу, – сказал он, пристраиваясь рядом с ней и не замечая тревожных метаний таксиста, не получившего плату. – В то утро, когда вас выпустили из Холлоуэя, мне не повезло, я приехал через три минуты после того, как вы ушли и не успел вас встретить. А потом я еще почему-то решил, что вам нужно являться в полицейский участок.
– Как всем остальным опасным преступникам, – улыбнулась она. – Нет… меня освободили от этого. Я видела вас пару раз в Холлоуэе, когда вы были там по делам.
– Я хочу поговорить с вами по-отечески, так сказать, – заговорил он, замедляя шаг. – Вы ведь не масон, я тоже. Но масоны верят друг другу, всегда хранят доверенные им тайны и даже на площадях разговаривают совершенно откровенно.
Она устремила на него веселые глаза.
– В одном заведении, которое лучше не называть, – сказала она, – я узнала, что полицейские – довольно хитрый народ. И под видом любви и заботы… – она заметила, что ее спутник вдруг покраснел и насупился. – О, простите, это было бестактно. Но прошу вас, продолжайте, можете говорить со мной совершенно откровенно, я обещаю искренне отвечать на все ваши вопросы без всякой задней мысли. Только не спрашивайте ничего о Доре, а об этом злосчастном ожерелье королевы вообще не вспоминайте.
– Дора ведь ваша сестра, верно?
Девушка не сразу ответила.
– Не совсем, но тогда я была уверена, что мы – сестры.
Он в раздумье погладил подбородок.