Никто не подозревал, что ее мучают спазмы, сковывают боли. Наоборот, всем казалось, что Лидия - самая раскованная среди всех, что она с полнейшей непринужденностью и при этом без всякой развязности разговаривает с ровесниками и старшими. Но однажды мать закричала:
- Люди говорят: невозможно смотреть, как ты идешь из школы! Вслух разговариваешь с собой, жестикулируешь, что-то такое разыгрываешь, трясешь портфелем... Ты нас позоришь на весь город! Просто городская сумасшедшая! Ходи, как все - чинно и тихо! Ты давно уже не ребенок...
Лидия смутно вспомнила, о чем она вчера думала, идя домой из школы. Она читала в эти дни "Войну и мир", роман потрясал ее на каждой странице. Она шептала: "Князь Анатоль... Грудь не определена..." Ее собственная грудь - увы - была слишком уже определена. Ну и что, она ведь никого не толкнула, не сбила с ног, честное слово, ну что они такое говорят, городская сумасшедшая, городская сумасшедшая!
И садилась писать шестнадцатистраничное письмо Юле...
Алла - наоборот - любила, когда Лидия вела себя непосредственно. У Лидии просто движения быстрые, а у нее, Аллы, медленные.
В отличие от Шахецких семью Аллы Рибарбар никто никуда не ссылал, их предок после многолетней службы в царской армии сам выбрал Пермь - он был из евреев-кантонистов. От него ли передалось по родовой ветви это чувство раздерганности дней? Но только Алла плавными движениями будто хотела заколдовать время, которое рвет себя на цветные грязные клочки и беспорядочно кидает на нее и мимо нее. Или рядом с Лидией она забывала о материальных проблемах, которые навалились на них с мамой и братом после смерти отца? Лидия так общается, словно всё захватывает в вихре своих слов. Сначала Алла даже секунду сопротивляется, а потом отдается потоку, летит куда-то вместе с подругой... Когда Лидия говорит, такое ощущение, что каждое слово, как буравчик, в тебя вверчивается, но от этого приятно, как будто щекотка. Порой, слушая речи Лидии, хотелось все бросить и бежать куда-то, что-то кому-то дарить... И при этом Лидия очень умна, столько всего знает от родителей! А у Аллы мама совсем простая: медсестра.
Однажды Лидия рассказала подружке, как ее тошнит от мысли о мальчиках, а если кто-то конкретно появляется на горизонте, то прямо рвет перед свиданием... На Аллу этот рассказ произвел сильное впечатление: значит, и у Лидии есть проблемы! Оказывается, горе - не только в рваных ботинках...
2
В десятом классе вдруг появился новенький. Егор Крутывус. Он медленно ронял фразы, держал тяжелые мхатовские паузы. Лицо его, словно выстланное розовыми лепестками, говорило больше, чем слова:
- ...Сильнее всего. Меня поразило. У Канта: времени и пространства не существует! - веско поражал он Лидию.
Она почувствовала: поскольку он такой хрупкий, то свою мужественность выражает паузами - и раскладами безжалостного по выводам интеллекта. Помимо этого Лидия еще уловила две простые мелодии:
1. Вот я какой умный, и вы меня сразу признаете!
2. Возразите мне, пожалуйста! А то неуютно и страшно жить без времени и пространства.
Чтобы он успокоился, Лидия в самом деле возразила.
- Ну да! - хохотнула она. - Вот наш класс. А вчера тебя в нем не было. Ты сегодня появился. Значит, существуют и место, и час.
- Да, - сказал Егор, потом выдержал паузу (которой по Канту не существует). - Время и пространство - это лишь формы. Нашего восприятия. А ведь собаки видят мир без цвета и объема. У муравьев. Есть. Чувство. Запахоформы.
Запахоформы? Что-то у меня от муравьев есть, думала Лидия: в первые минуты, как только она увидела Егора, он уже предстал ей в окружении зеленых деревьев, и при этом вокруг ощущались медовые запахи лета... Лидия сразу поняла, что уже давно его знает, только не помнит, с каких пор, - как не помнит своего рождения.
На уроке Алла написала ей записку: "Крутывус - украинская фамилия?". "Да", - ответила Лидия и на перемене подошла спросить, давно ли он с Украины, но взамен выяснила лишь, как нужно - по Канту - воспринимать этот мир. Однако после алгебры она уже знала, что отец Егора был в оккупации, из-за чего не мог нигде устроиться на приличную работу. На физкультуру они оба не пошли, и Лидия выяснила, что семья Крутывусов переезжала с места на место и вот остановилась здесь, так как отцу дали квартиру.
Для того чтобы он вспомнил, как незапамятно они знакомы, она завела разговор о Киеве. Егор почувствовал доверие к Лидии и, рискуя показаться странным, неожиданно признался, что из-за частых переездов у него вообще не выросло чувство привязанности к одному городу:
- Я так. Предполагаю. Не хватило времени привязаться...
И тут судороги, спазмы от желания ужаться и стать меньше, незаметнее чтобы не разлучили с Егором - настолько сильной болью отозвались внутри, что Лидию сразу затошнило, у нее заболела голова. Такой силы приступа не было никогда.
- Что с тобой? - спросил Егор.
- Голова... Я пойду.
Дома Лидия забилась в свою комнату и долго отлеживалась. Чувство к этому новенькому было похоже на... словно это еще одна дверь в мир, через нее можно выйти в неизвестность и по-новому разглядеть все, но... потом это все отберут, как отобрали Киев? А поскольку человек еще больше, чем город, то Егор ей уже показался больше всего Киева, всей Украины, и если его отберут...
- Всю форму помяла! - процедила мать таким голосом, который страшнее всякого крика. - Школьную форму! И даже не заметила, что помяла.
Слишком много чести этим вещам, если все время их замечать, думала Лидия, но молчала. Как ни странно, но замечание матери исцелило ее от спазмов и тошноты. Глубина в бассейне, в Егоре, в море, а душа мамы - как пересохший бассейн. Прыгни ночью - разобьешься... Совсем другое было в Киеве, когда мама и Украина были одно и то же. Но и пригодилась мамина сухость, а то Лидия бы могла утонуть в этом глубоком море по имени Егор...
- Менделеев-то! Наивно хотел опровергнуть спиритизм. Комиссию создал, - говорил Егор после урока химии, а полкласса внимало ему. - Конечно, большинство духовидцев оказались - дурь в крапинку, но... несколько случаев в шок бросили старого прагматика...
Здорово он! Лидия в химии плохо разбиралась, но Алла помогала ей заучивать основные положения при помощи нехитрых смешных словечек: "Если мы соль булькнем в кислоту, то... а если булькнем в щелочь, то..."
И все только крякнули, когда, сами того не хотя, согласились участвовать в натуральном сеансе по вызову духов. И Лидия тоже. И Алла. Про тех, кто не пошел, Егор говорил снисходительно: испугались КГБ.
- Родина не похвалит за идеализм, - повторял он раз пять. - Но... не исключено, что в ходе эксперимента... мы придем к выводу: духов никаких и нету.
Договорились: все будет происходить на строго научной основе. Аллу посадили за протокол.
- Полное бесстрастие и не пропускать ни слова, поняла? - суховато наставлял Егор.
Там еще были: Галька со своим Вадиком, Володя из девятого "а" здоровяк и телохранитель Егора, Наташа Пермякова и братья Черепановы, которых Егор звал "братья Ч.".
- Прежде всего, - командовал он. - Надо снять кресты - иначе может ничего не получиться. Непонятная связь тут, но... Мы с вами наберем фактов и все проанализируем. У кого есть кресты?
Его стрекозиные глаза не глянулись Гальке. Она недавно нашла на полу в бане крестик и решила, что поносит его, раз нашла. Она была вообще-то даже некрещеная, Галька. Но интересно же: крестик. А тут что делать - надо покорно снимать его, крестик, к которому уже так привыкла.