— Враньё и провокация, — парирует Стайлз, всё ещё улыбаясь. — Я же твоя пара.
В ответ он ожидает, что Дерек продолжит ворчать или даже закатит глаза, однако вместо этого лицо его мужа смягчается, и он, помедлив и откинув со лба нависшую прядь, выдыхает, как будто сам только начиная в это верить:
— Да… Да, ты — моя пара.
И после целует Стайлза, и этот поцелуй разительно отличается от того прощального. Если первый был похож на тёплые лучи солнца после долгого томления в темноте, то в этот раз всё происходит с той же страстью, что и когда Дерек упивался запахом Стайлза, лишь бы не потерять контроль над зверем внутри. Вся его животная агрессия, всё возбуждение слились в едином поцелуе, грубом, быстром сплетении зубов и языков, и отчаянного, почти что звериного скулежа, который, к запоздалому удивлению Стайлза, исходит совсем не от Дерека.
— О боже, — тяжело выдыхает Стайлз ему в губы, когда наконец-то умудряется совладать с голосом. Тот ухмыляется и прикусывает его нижнюю губу. — О боже мой.
Дерек проводит носом по линии челюсти, щекоча его горло своей щетиной. Потом опускается ниже и прикусывает, посасывает — ой, папе это точно не понравится.
Но Стайлза хватает лишь на то, чтобы прикрыть глаза и со стоном откинуть голову назад, содрогаясь всем телом.
***
В тот день, когда должны приехать охотники, вся стая находится на взводе, даже дети: только за одно утро Стайлз видел больше вспышек гнева, чем за всё время своего пребывания с Хейлами. Эти вспышки обычно сопровождаются выпущенными когтями и рыком, и Талии приходится рычать в ответ, чтобы снова навести порядок в стае.
Стайлз и Дерек проводят время вместе на свежем воздухе, расположившись на покрытой травой поляне. Дерек молчаливо наблюдает за Стайлзом, который преобразует свою тревогу в тонкие лозы, выпрыгивающие из-под земли и обвивающие его растопыренные пальцы, а потом медленно и осторожно ползущие вверх по запястьям и рукам.
— Раньше у меня вообще не получалось управлять ростками, — признаётся Стайлз, пока крошечные стебельки оплетают его локоть.
— Близость к лесу, наверное, усиливает твои способности, — замечает Дерек, заставляя его поднять глаза.
— Может, у меня получится вырастить дерево, — с широкой улыбкой заявляет он.
Губы Дерека тоже изгибаются:
— Всё может быть. Может, нам стоит разбить сад? Или я могу построить для тебя теплицу… — внезапно смутившись, он отводит взгляд.
Стайлз склоняет голову, вновь сосредотачиваясь на лозах, и тихонько отвечает:
— Может быть.
Снова воцаряется тишина. Шериф остался в доме, пытаясь узнать как можно больше о законах оборотней и эльфов, а также о Кодексе охотников к их приезду. Где-то вдалеке Коул и Деклин тренируются правильно выть под руководством Скотта и Айзека. Талия с Питером и Лорой помогают шерифу, а остальные беты охраняют лесной периметр, иногда перерыкиваясь друг с другом. От беспокойства Стайлз начинает чесаться.
Или в этом виноват побег ядовитого плюща, заползший к нему на руку.
— Упс, — смеётся он, начиная осторожно выпутывать пострадавшую конечность.
При виде красной и покрытой бугорками руки Дерек вздыхает.
— Аптечку? — предлагает он, и Стайлз кивает со смущённой улыбкой.
Сыпи не так много, и она должна пройти совсем скоро — его собственные растения никогда специально не причинят ему вреда. Но всё-таки он без разговоров усаживается и позволяет Дереку аккуратно натереть покрытую розовыми пятнами кожу каламиновой мазью, от которой зуд сразу же утихает.
Дерек совершенно не торопится и, продолжая бережно удерживать запястье Стайлза в своих руках, рассказывает:
— Несколько лет назад случился пожар. Именно поэтому… запах всё ещё так сильно на меня влияет. Тогда… мы чуть было не потеряли всё. Я почти лишился всей семьи, и только по своей вине.
— Наверное, просто случайность, — замечает Стайлз. Зная своего мужа, он уверен — тот бы никогда не устроил пожар специально, если бы это поставило под удар его семью.
Дерек быстро поднимает взгляд и тут же снова опускает его обратно на их сплетённые руки. Он прослеживает пальцами ладонь Стайлза, будто пытаясь отложить в памяти её форму.
— В пятнадцать лет я влюбился. Её звали Кейт, и она была очень красива. И старше меня. Я уж было решил, что она — моя пара, — Дерек пожимает плечами, — а в паре доверяют друг другу, безоговорочно. Вот я и доверился ей и её словам о любви. Я рассказал ей всё: где мы живём, в чём наши слабости, сколько нас и где мы находимся в течение дня, как обойти ловушки в лесу и того, кто стоит на страже. А как скрыть свой запах и двигаться бесшумно, она и так уже знала. А ещё — как обезвредить целую стаю оборотней во сне и как сделать поджог похожим на случайное возгорание.
— Это она устроила пожар? — ужасается Стайлз с широко распахнутыми глазами.
Некоторое время Дерек молчит, а потом рассказывает дальше, будто не услышав его слова:
— Только Кейт не учла, что папа был человеком, — его голос надламывается, и ему приходится сделать глубокий вздох перед тем, как продолжить. — Он успел выстрелить в неё перед тем, как она его убила. Папина смерть и боль от неё разбудили маму. Эта боль от потери своей пары, она… ни с чем не сравнится. Как будто руку потерять. Неотъемлемую часть себя. Своим рыком мама разбудила нас всех, и мы успели выбраться, но Кейт сбежала, и дом всё равно сгорел. Я всё ещё чувствую тот запах… и запах крови. Папиной крови. И в этом виноват лишь я сам.
– Но зачем ей это? — спрашивает Стайлз, стараясь не повышать голоса, потому что Дерек всё ещё отказывается на него смотреть. — Кто вообще на такое способен?
— Охотники, — отвечает тот, поднимая на него взгляд потемневших глаз. — Она была охотницей. Они должны следовать Кодексу, должны поддерживать мир, но для неё поддерживать мир значило истреблять монстров. Семьи. Детей. — Он содрогается.
— Охотники? — шипит Стайлз. — И мы позвали их сюда?
— Её брата, — объясняет Дерек. — И племянницу. А она… она умерла. Вскоре после пожара. Когда охотники осознали, что она сделала, то казнили её. Они очень серьёзно относятся к своему Кодексу.
— Но… что они будут здесь делать?
— Выслушают наши претензии, поговорят с эльфами, разберутся в ситуации по мере возможностей и решат, на чьей стороне справедливость, — пожимает плечами он. — Не должно составить особого труда — эльфы попытались убить тебя и подставить нас. Но Королева очень хитра… возможно, ей удастся перетянуть расследование на свою сторону. Кто знает.
Стайлз осторожно высвобождает руку и опирается ею на землю, откуда тут же выпрыгивают безвредные и даже милые росточки плюща, обвивающиеся вокруг его пальцев. Он поднимает глаза — такие же появились и под ногами у Дерека, цепляясь за шнурки на его ботинках и запутываясь среди них, — и не может сдержать слабой улыбки.
— И всё-таки она не была твоей парой, — замечает Стайлз, пока его муж протягивает руку и заворожённо наблюдает, как тоненькие лозы ползут по его пальцам.
— Мне казалось, что она могла быть, — признаётся Дерек. — Что мир мог оказаться настолько отвратительным местом, что сделал моей парой — единственной на всю жизнь — обезумевшую фанатичку, которая ненавидела меня за то, кем я родился, и распрощалась с жизнью, потому что так сильно хотела сжечь мою семью живьём. Мне казалось, такой была моя судьба. И я всё ещё не мог выкинуть из головы запах нашего пылающего дома… Мне казалось, что я заслужил именно этого — жить наедине с памятью о ней и этим запахом, и осознанием того, что больше я ничего не достоин, ведь из-за меня они все чуть не погибли. Так что когда мама рассказала мне о предложении Королевы — что мне, как её старшему сыну без пары, придётся жениться на наследнице эльфийского королевства… Раньше я уже встречал принцессу, и вроде бы она была ничего. Красивая, тихая, не похожая на свою мать-психопатку. — Он поднимает глаза на Стайлза и пожимает плечами. — Я надеялся, что это может положить начало чему-нибудь… Не любви, но… хотя бы чему-нибудь… — Его голос затихает.