Зубы Стайлза стучат друг о друга, и он весь содрогается.
Скотт сдаётся и просто оставляет все вещи, включая фонарик, у двери.
Часы спустя свет начинает мигать, а потом и вовсе затухает. Когда темнота вновь обрушивается на Стайлза, он не выдерживает и начинает плакать.
Из каждой упавшей слезинки вырастают лозы, поглаживая его щёки своими крохотными ссохшимися листиками и увядая, потому что здесь нет солнечного света, ни единого лучика. И Стайлз увядает вместе с ними.
========== Часть 2 ==========
Комментарий к Часть 2
Коллаж к части: https://pp.userapi.com/c847221/v847221595/7561d/WH8v8Pt0DAU.jpg
Спустя долгое-долгое время, когда от Стайлза осталось не так уж и много, он улавливает краем сознания звук открывающейся двери и шаги Скотта, который с напускной радостью приносит ещё одну тарелку с едой.
Нет сил даже шевельнуться, не говоря уж о том, чтобы открыть глаза. Дышать сложно, и каждая порция воздуха свистит в лёгких и выходит наружу с хрипом. Стайлз пытался попить воды или проглотить хотя бы кусочек из того, что ему принесли, но лишь довёл себя до тошноты.
— Отличные новости! Дерек вернулся и сказал, что… Стайлз? — вдруг прерывается Скотт. — Эй. Эй!
Он дотрагивается до щеки Стайлза, но того всего передёргивает от боли.
— О-о-о чёрт, — выдыхает Скотт, вскакивает на ноги и убегает, оставляя дверь нараспашку. Усилием воли Стайлз приоткрывает глаза, но вокруг лишь мрак и ни единого солнечного лучика, так что он проваливается обратно в темноту с едва слышным стоном.
На этот раз одиночеству не суждено длиться долго — всего мгновения спустя его тело встряхивают, и сильно. Через узкие щёлочки глаз он узнаёт Дерека, который склонился над ним с яростной гримасой и трясёт за плечи, причиняя боль не только там, где вцепился, а по всему телу. Если бы Стайлз не был так измотан, то его бы вырвало, а так удаётся лишь тихонько всхлипнуть и прикрыть усталые глаза. Он всё ещё может слышать, но на реакцию требуется слишком много сил.
— Что с ним не так? — рычит Дерек.
— Не знаю, — отвечает Скотт, — я приносил ему еду с водой, как ты и сказал, а ещё одеяла и тёплую пижаму… Не знаю, я просто нашёл его в таком состоянии, я не знаю!
— Он как будто увядает…
Снаружи клетки раздаются шаги, и новый голос — мужской, с нотками холодной иронии — говорит:
— О, Дерек, неужели твоей дорогой эльфийское паре, рождённой от солнечного света, не понравилось три дня сидеть в полной темноте?
— Чёрт.
Оказывается, у Стайлза ещё остались силы на крик — едва слышный, но он есть, — когда его грубо вздёргивают из одеяльной норки и выносят из подвала.
По дороге из дома какие-то люди задают Дереку и Скотту встревоженные вопросы, и Стайлзу едва удаётся отличить один голос от другого. Он вцепляется пальцами в кофту Дерека и держится как можно крепче, пока они наконец не оказываются на улице, где впервые за три дня Стайлз может нормально вздохнуть.
Когда его лица касается солнечный свет, а лёгкие наполняются свежим воздухом, он начинает плакать с оборванными дрожащими всхлипами.
Дерек опускает его на террасе рядом с лестницей, приказывая Скотту принести чистую одежду и говоря что-то про мёд, после чего Стайлз остаётся в одиночестве.
Ему требуется некоторое время, чтобы собрать все силы и сползти вниз по деревянным ступенькам прямо на покрытую буйной растительностью поляну, усыпанную одуванчиками. Стайлз сворачивается на ней в клубочек, зарываясь пальцами в цветы клевера и жимолости, и из его слёз прорастают лозы.
К тому моменту, как Дерек возвращается на террасу с банкой мёда, кожа Стайлза успела вновь налиться жизнью, в волосах запутались лозы, а сам он прогрузился в сон посреди высокой травы. В лёгких почти перестало свистеть, и дрожь, сотрясавшая всё тело, наконец ушла.
Дерек присаживается на нижнюю ступеньку и остаётся его сторожить, роняя голову на руки и бормоча проклятия под нос, но Стайлз ничего из этого не слышит.
***
Стайлз просыпается, свернувшись клубочком в стоящем посреди поляны кресле, аккуратно подоткнутый пледом и обласканный лучами солнца. Стелющиеся побеги плюща успели полностью обвить ножки кресла и спрятались в подушках, а кучки фиалок вскочили тут и там в густой траве.
Он не может сдержать счастливого стона от идеальной солнечной теплоты после всех тех дней в темноте и потягивается, просыпаясь и чувствуя, что жизненная энергия наконец вернулась даже в самые отдалённые уголки его тела.
А потом Стайлз открывает глаза и вскрикивает при виде Дерека, который сидит на траве в паре метров и внимательно следит за его лицом своими блестящими глазами. Похоже, он провёл в этом положении уже долгое время — по мере приближения к нему фиалки стали сменяться чертополохом. Дерек буквально окружён злобными колючками.
Так ему и надо.
— Слушай, прости меня, — тараторит Стайлз, вскакивая из кресла так быстро, что голова начинает кружиться. — Прошу, не запирай меня снова в подвале, пожалуйста. Это причиняет мне боль.
Дерек отводит взгляд.
— Я не знал, — говорит он хриплым голосом, а потом прочищает горло. — Не думал, что такое может случиться. Прошу прощения.
Стайлз таращится на него, не имея ни малейшего понятия, можно ли ему доверять и как вести себя после этого неожиданного извинения.
— Ну ладно? — наконец выдаёт он, не сдержав вопросительных ноток в голосе.
— Тебе нужно что-нибудь ещё, чтобы не умереть?
— А разве тебе не плевать, жив я или нет? — удивляется Стайлз, хотя вообще-то сейчас самое время заткнуться и быть благодарным, что его принуждённый муж-оборотень (какого чёрта) вроде как собирается оставить его в живых.
— Не хотелось бы давать Королеве повод напасть на мою стаю, — тихо объясняет Дерек. — А твоя преждевременная смерть по недосмотру не пройдёт незамеченной.
Стайлз отводит взгляд, оценивая ситуацию. До этого момента он даже и не думал планировать наперёд, ориентируясь вслепую с единственной целью — не дать папе погибнуть. А принимая во внимание все произошедшие события, шансы на выживание у него невелики; Стайлз вообще не умер только чудом. Похоже, единственная причина сохранить ему жизнь — это страх Дерека и его стаи перед Королевой и тем, как она отреагирует на внезапную смерть своего любимого наследника.
Поэтому не стоит им рассказывать, что Королеве абсолютно наплевать.
— Тогда лучше не запирать меня в темноте, — сухо отвечает Стайлз, поёживаясь. Эльфийская одежда совсем не предназначена для того, чтобы согревать хрупкие человеческие тела. — Даже и представить не могу, как она разозлится.
Дерек поджимает губы и отводит взгляд.
— Мы не собираемся причинять тебе вред, — сообщает он, — но и доверять тебе я тоже не могу. Если твоя Королева отказывается поступать согласно договору, то нам нужно постараться хотя бы уменьшить потери. Я не позволю тебе навредить моей семье.
Стайлз закатывает глаза.
— Как будто я представляю для вас какую-то угрозу, — усмехается он. — Не у меня тут клыки с когтями. — Однако Дерек, похоже, не улавливает сарказма в его тоне, поэтому Стайлз добавляет: — И вообще, я теперь твоя семья. Помнишь нашу свадьбу? Я там тоже был.
— Помню, — выплёвывает Дерек сквозь стиснутые зубы, а потом резко поднимается на ноги и уходит.
Стайлз провожает его взглядом, скрестив руки на груди. Конечно, ему понятно, почему Дерек не сильно рад быть замужем за таким, как он. Стайлзу ведь даже не удавалось найти человека, который согласился бы с ним встречаться, а Дерек уж точно слишком крут для него, хотя бы в плане внешности.
Но вот характер у Стайлза лучше. В этом он уверен на сто процентов.
***
Хорошая новость: его не запирают в подвале. Однако вместо этого запирают на чердаке, но это не так уж и плохо — через окна в крыше и в стене комнату заливает солнечный свет, да и вообще там гораздо удобнее. Скотт регулярно водит его в туалет и приносит подносы с едой: в первый день там даже была банка мёда в виде медвежонка — похоже, кто-то наконец разузнал, как правильно кормить и заботиться об эльфе. Нельзя сказать, что мёд Стайлзу жизненно необходим, но он всегда был сладкоежкой, так что спрятал банку на чёрный день.