— Отведай на завтрак, не обессудь, если небогато.
— Спасибо, — чинно кивнул Сила. — Только брагу нам пить не положено, а на мясо и птицу зарок дан.
Управляющий с уважением посмотрел на него.
Беспалый специально сказал так, чтобы отвести даже малейшее подозрение, которое могло возникнуть. Ну, кто ж из лесных людей от курятины да от браги откажется? Ежели по зароку отказался — значит, инок настоящий, а не подосланный.
— Ну, расскажи, что за дела в государстве нашем творятся, чем Москва живет.
— Тишь, гладь да Божья благодать. Народ успокоился, труду и молитвам предается. После Смуты никак не восстанет. Стало его далеко не такое количество, как до царства Борисова было. Опять горела Москва недавно. Напасть какая-то. Бояре сейчас все больше стремятся каменные хоромы возвести. А церковок белокаменных пятиголовых видимо-невидимо. Купола золотом сияют. Небось тебе такого никогда и не увидеть.
— Ну, у нас в городе тоже собор белокаменный есть, — немного обиделся сидевший рядом с управляющим рыжий Бориска.
— Сравнил мышь с быком, — Сила говорил самозабвенно.
В Москве ему действительно приходилось бывать, да и наслышался он в последнее время немало о делах в Первопрестольной, так что вполне мог порассуждать об этом без риска попасться на противоречиях:
— Где тебе представить такое, как в Вербное воскресенье из собора крестный ход движется, народу там видимо-невидимо — за образами, за священниками стольники идут, стряпчие, дворяне да дьяки, а дальше — сам государь, за которым окольничьи, думные да гости, все в парче да в золоте. А по сторонам люди стрелецкие да народ. И вот на Лобном месте патриарх царю подает вербу после прочтения Евангелия. При этом милостыня мешками раздается. А потом… Да что уж там говорить, мало ли в Москве такого, чего тебе и не представить.
— А как цены на хлеб? — снова спросил управляющий Ефим.
— Да пока падают. По гривне за меру.
Управляющий настороженно посмотрел на Беспалого. Тот понял, что сболтнул что-то не то, и поспешил исправиться:
— Хотя точно не знаю. Мне это не интересно.
— А как шел? Через Тверскую землю?
— Ага, через нее.
— И как прошел?
— Да нормально. Народ добрый, в пристанище не отказывали.
— Так, говорят, наводнение там было. Чуть ли не все смыло.
— А, — Сила было запнулся, потом улыбнулся. — Брешут больше. Я шел, так давно уж все в берега вошло. Народ уж оправился.
Ефим кивнул. Не то чтобы он начал подозревать в чем-то инока, но в него начал закрадываться червь сомнения. Беспалый понял: еще немного — и он может оступиться, сболтнуть что-нибудь такое, что сразу выведет его на чистую воду. Ведь управляющий, похоже, вовсе не дурак и осведомлен гораздо лучше, чем должен быть осведомлен житель такой глуши.
— Вот ты к делам духовным близок, — продолжал Ефим. — А правда, что патриарх решил обязанности свои сложить и в черные монахи уйти, а на его место вроде бы отступника Иосифа пророчат?
— Ну, то пока вопрос спорный, и вряд ли кто тебе тут что определит.
— Тогда скажи…
Похоже было, что Ефим решил поставить какую-то ловушку, больше из интереса да по привычке, чем из серьезных опасений, и Беспалый понимал, что разговор пошел не в ту сторону. «Эх, только бы успеть!» — подумал он, откусывая от пирожка.
— Пожар! — послышался истошный вопль. — Горим, Ефим!
Управляющий подскочил к окну. На окраине, около реки, полыхала, разгораясь все больше, кухонька. Пламя готово было перекинуться на сарай и хату. Дым валил такой, что казалось, горит, по меньшей мере, боярский терем.
— Ох, что ж деется?! Погодь, гость дорогой. Видишь, вся деревня погореть может.
Ефим быстро выбежал из помещения и припустил к месту пожара. Туда уже мчались деревенские с ведрами. Работа закипела — быстрая и спорая. Над русскими городами, деревнями, лесами всегда витал призрак пожара, одного из самых страшных и безжалостных врагов, и наваливались на него всем миром, со знанием дела. Вот уже один зачерпывает в реке воду, другой льет ее на огонь, третий выпихивает из хлева, который в любую минуту мог загореться, перепуганную, бурую в белых пятнах тощую корову.
К досаде Силы рыжий Бориска остался в светелке, с интересом наблюдая за пожаром и улыбаясь во весь свой большой, тонкогубый рот.
— Без меня обойдутся. Вона сколько народу, — хмыкнул он, а увидев, что Беспалый поднимается, непонимающе осведомился: — А тебе чего туда идти?
— Помогу пожар тушить.
— Ну что ж, ты прав, дело нужное. Ладно, пошли вместе.
Но Силе Рыжий был совершенно не нужен в качестве провожатого.