Утомив коня, Луминица решила дать попастись своему четвероногому другу. Сама она тоже нашла нелишним отдохнуть и перекусить взятой из дома едой. Девушка привязала коня в уютной лощине недалеко от ручья, присела на поваленный ствол дерева рядом с дорогой и отдалась неге. Ее глаза рассеянно блуждали по еще не опушенным зеленой листвой горам, вершины которых тонули в нагретой синеве и птичьем гомоне.
Из задумчивости ее вывели стук лошадиных подков, скрип телеги и голоса людей, бредущих по тропинке. Луминица торопливо вскочила, встала рядом с конем и вся обратилась в ожидание. Вскоре всадники и повозка показались из-за деревьев. Повозка была одна, и на ней сидело около десятка человек – старики и дети. Еще несколько человек – скромно одетых мужчин и женщин - устало брели вслед за повозкой. Лица их были запылены и утомлены путешествием.
Всадники, окружавшие повозку, были похожи на наемников знатного вельможи. У Луминицы было острое зрение и бездонное любопытство, поэтому буквально за считанные секунды она успела разглядеть все мелкие детали.
Первым ехал пожилой худощавый мужчина, одетый с особой пышностью. Из-под длинной ципуни¹⁸, отороченной куньим мехом, виднелись желтые сапоги. На голове была новая смушковая шапка, а на груди покачивалось необычное серебряное распятие – крест с посохом, украшенный рубинами. Властное лицо мужчины было покрыто морщинами, а губы сложены в жесткую складку. Въехав в лощину, он осмотрелся и, приподняв хлыст, остановил процессию.
- Хорошее место для привала. Даю часок для отдыха, - приказал он резким голосом.
Усталые путники со стонами и вздохами повалились на землю. Старики, кряхтя, слезали с повозки. Набрав в пригоршни родниковой воды, они умывали запыленные лица и пили. Дети окружили одну из девушек и робко стали просить ее:
- Данута, голубушка, милушка, дай хлебца поесть. Ужас как проголодались.
Девушка вздохнула, украдкой взглянула на пожилого мужчину и тихо сказала детям:
- Нету, милые, все приели в дороге. Потерпите до вечера. Вот приедем в замок, там вас и покормят.
Самые маленькие, услышав это, не смогли сдержать слез и заревели.
- Это что тут такое? – Пожилой мужчина, постукивая хлыстом по сапогам, подошел к Дануте.
- Простите, господин, вот дети голодные и плачут. Ну-ка, прекратите реветь, а то достанется вам от господина Михая.
- Чтоб не ревели, оборвыши. Мигом накажу, - грозно сказал Михай детям, взмахнув плеткой.
Испуганные дети примолкли.
Луминица, наблюдавшая эту сцену, не могла не вмешаться. Подавив свою стеснительность, она обратилась к Михаю, который судя по всему, был там главным.
- Добрый день, господин!
Михай задумчивым взглядом скользнул по ней, потом, помедлив секунду, поклонился и подошел поближе.
- День добрый! Чего хочет прекрасная госпожа?
- Меня зовут Луминица Тордеш, дочь Богдэна Тордеша,- слегка волнуясь, сказала Луминица, - а вы, должно быть, идете в замок кнеза Ченаде?
- Да, я слуга кнеза Ченаде. Веду рабов в замок. А что угодно госпоже?
- Вы не позволите мне покормить детей? У меня есть с собой калачи, хлеб, сыр и молоко. Я могу отдать их детям.
Михай насмешливо окинул Луминицу с ног до головы. От его взгляда, холодного и оценивающего, ей стало не по себе, но она только сильнее выпрямилась и, слегка покраснев, твердо посмотрела на Михая.
- Если госпоже так угодно, пожалуйста, - с издевкой сказал он и показал хлыстом в сторону детей, которые, сбившись в кучу, с испугом и надеждой наблюдали за ними.
Не медля, Луминица достала из седельного мешка еду и молоко. Дети недоверчиво косились на Михая и не спешили подходить.
- Как тебя зовут? – ласково спросила Луминица рыжеволосую десятилетнюю девочку, которая голодными глазами смотрела на хлеб в руках богато одетой госпожи.
- Богданка, - еле слышно прошептала та.
Луминица улыбнулась.
- Какое у тебя хорошее имя – «Бог дал». Ну, тогда сегодня Бог дает тебе первой. Возьми на здоровье, не бойся! - и Луминица протянула девочке хлеб с брынзой и хулубаш. - Помолись за упокой моей бабушки Вайолы.
Та робко взяла подарок и поклонилась.
Это явилось сигналом к штурму доброй госпожи. Дети обступили Луминицу, и их молящие глаза светились надеждой и радостью. Торопливо разламывая хлеб и сыр, Луминица совала их в тянущиеся к ней грязные ручонки, а также раздавала калачи, забывая при этом даже просить о поминовении родных. Молоко тоже было вскоре выпито.
- Спаси вас Бог, госпожа, - сказала ей Данута. - Господь вознаградит вас за вашу доброту.