Луминица с братьями едва успели последовать ее примеру.
- А вот и мои дети, кнез, - сказал отец, входя вслед за гостем в гостиную.
Сестры и братья онемели от удивления. «Неужели и вправду сам кнез? - подумала Луминица, низко склонившись в поклоне. - С чего это он пожаловать решил?»
- Пусть поднимутся, Тордеш, я хочу взглянуть на них, - услышала Луминица чуть хрипловатый, глубокий и властный голос.
По приказу отца дети подняли головы, и Луминица, отчаянно смущаясь, смогла, наконец, бросить взгляд на этого могущественного человека, о котором столько слышала.
Кнез оказался высоким статным мужчиной. Затейливо расшитая золотым узором и подбитая лисьим мехом шуба спускалась до колен. Из-под края шубы выглядывали красные сапоги, тоже богато расшитые и украшенные самоцветными камнями.
Кнез был немолод. Луминице показалось, что кнезу не меньше тридцати пяти, а то и сорока лет. Но при этом в черных волосах, спадавших на плечи, не было заметно ни единого седого волоска. Глубоко посаженные черные глаза кнеза излучали уверенность и силу. Губы под тонкими усами были собраны в жесткую складку. Он задумчиво посмотрел на Марку с Йонуцем, его взгляд немного задержался на лице Виорики и наконец остановился на Луминице. Кнез внимательно разглядывал девушку, и было непонятно, что за мысли мелькают в этом сумрачном взоре. Луминица потупила глаза.
- Не окажете ли, кнез, милость, разделив с нами скромную трапезу? – спросил Богдэн и снова поклонился.
Кнез, казалось, с трудом оторвав взгляд от лица Луминицы, задумчиво посмотрел на него и кивнул.
- Благодарю, Богдэн, за приглашение, почту за честь отобедать с вашим семейством, - ответил он любезно и сбросил шубу на руки служанкам.
Мать, вне себя от радости, бросилась вниз отдавать приказы нести еду и напитки.
За обедом Богдэн с Кателуцей просто светились счастьем, что такой важный человек уселся с ними за один стол. Разговор в основном велся между хозяином дома и гостем. Кателуца, вновь вспомнив все свои городские манеры, таяла от улыбок и лишь иногда вставляла замечания, касающиеся обеда, а также суетливо пыталась подложить гостю лакомый кусочек. Сыновья и дочери скромно молчали, подавленные знатностью гостя.
- А что, кнез, как сейчас при дворе? – поинтересовался отец. - Я давно оставил придворную жизнь, и даже не был на коронации короля Ласло.
- Вы потеряли такую малость, что не стоит и жалеть – махнул рукой кнез. - Поверьте мне, эта церемония недорогого стоила. Так, наспех состряпанное действие, чтобы узаконить правление матери-регентши при малолетнем наследнике сомнительного происхождения.
- Вы, вероятно, о том, что мать короля из куманов?
- О! Если бы только это, - улыбнулся кнез, но объяснять свои намеки не стал. - Вы помните короля Ладислава, Богдэн?
- Не очень, если честно. Ему было лет семь, как я оставил службу, к тому же я служил принцу Иштвану и много времени проводил в походах. Впрочем, особого достатка мне это не стяжало.
- Да, честность и верность не всегда находят вознаграждение при дворе, - с тонкой улыбкой заметил кнез. - По всей видимости, принц Иштван не оценил вас так, как вы это заслуживали.
Богдэн согласно кивнул.
- Да, все мое приобретение на службе у королевской семьи – это лишь боевые шрамы и целый воз долгов.
Кнез рассмеялся.
- Ну, вы еще дешево отделались. Порой за верность королю можно лишиться не только всего имущества, но и жизни.
- Вы про распрю Кеседи и Гут-Келеда с семейством Чаков?
Кнез молча кивнул.
- Да, вся страна от их вражды в разоре лежит, - покачал головой Богдэн. - До меня доходили слухи, что недавно и Гередье под опалу попали. Я слышал, что Добара Гередье поместий лишили и в цепи заковали. Что же теперь с ним будет?
- Вряд ли что-то хорошее может быть с человеком, которого подозревают в заговоре против короля, - сухо заметил кнез.
Богдэн не решился продолжить эту скользкую тему.
- Да, - сказал он. - Вся эта тонкая политика не для такого прямодушного человека, как я. Поэтому я и решил оставить двор и поселиться в своем поместье. Что ж, и такую жизнь я тоже нахожу не лишенной приятности. Я могу много времени уделять семье. Вон какие дети у меня выросли.
Богдэн с гордостью показал на детей.
Кнез посмотрел на Марку с Ионуцем. Перевел глаза на Виорику с Луминицей и снова задержал на последней взгляд.
- Я полагаю, что вы счастливчик, Богдэн, имея таких мужественных сыновей и таких прелестных дочерей. А также и прекрасную жену, красоту которой не смогли умалить годы.