Валерий кивнул и хотел пожать центуриону руку, но вовремя вспомнил, что здесь это не принято. Поэтому просто хлопнул его предплечью.
— Возьму центурион. Я и до этого хотел его взять, но решил быть осторожным, а теперь вижу что зря. Благодарю тебя, за то, что пришел ко мне, немногие пилы так заботятся о своих когортах. Скажи Авлу — пусть приходит, он принят.
— Спасибо трибун — Аррунций взмахнул рукой и пошел в сторону Виа Претория.
Авл Маний не заставил себя ждать. Не прошло и получаса, как Буховцев увидел его довольную физиономию.
— Авл, ты принят — еще раз подтвердил Валерий — сегодня свободен, а завтра, с утра, с вещами подходи к Главным воротам, мы отправляемся в лагерь девятнадцатого.
— Благодарю, трибун. Утром буду — бывший принцип кивнул и отправился по своим делам.
До конца дня у него была встреча с местным аргентарием. Небольшого роста, худощавый мужик нашел его сам и стоя около трибунала долго присматривался. Потом подошел и протянул половинку медной фибулы. Валерий сначала не понял в чем дело, но, быстро вспомнил, подал свою половину.
— Нам велено держать для тебя две тысячи денариев, господин — сказал он негромким голосом.
— Марк Валерий Коврус — уточнил Буховцев.
— Я знаю, господин. Меня зовут Стратий. Меня здесь все знают. Тебе нужны деньги?
Валерий задумался. По большому счету в деньгах он не нуждался. От трехсот денариев, что он брал на дорогу, осталось больше сотни. На три месяца жизни в лагере, при его расходах, ста денариев должно хватить. Но так он думал раньше. Теперь у него есть слуга, да и другие расходы вероятно будут.
— Пятьсот денариев, пока будет достаточно.
— Ты скромен в расходах, господин — улыбнулся Стратий — деньги я занесу вечером к тебе в палатку. Если понадобится еще, спроси меня в первой когорте семнадцатого, там за ее знаменами мы держим казну. А когда наместник начнет собирать налоги, спроси у его бенефициария.
На этом они расстались, а вечером один из слуг Стратия занес ему тугой кожаный мешочек, набитый денариями и сестерциями. Незадолго до этого в палатку зашел Цедиций.
— Я остаюсь в лагере префектом, а Цейоний до 'плохого дня' объедет укрепления на том берегу Визургия, осмотрит работы. Нам предстоит тяжелое лето Корвус — после пары дней забот префект выглядел уставшим.
'Плохой день' - это день битвы при Алии, где — то середина июля. До этого времени Луций будет префектом в главном лагере, неплохо. Кто знает, может это пригодиться. С ним Валерий поладил, а даже можно сказать, подружился. Буховцев вернулся к теме разговора.
— Херуски? — спросил он, напоминая о разговоре в дороге.
— Если бы только они — усмехнулся Луций — пришли вести с укреплений из — за Визургия и центурионы там насторожены. Что‑то странное происходит. С начала года нет ни одной стычки между германцами. Будто они все разом замирились.
— Что же в этом плохого?
— Плохо то, что такого раньше не было. Кстати, центурион смотрел рог и смог прочесть лишь приветствие в начале. Так что надо быть настороже — Цедиций помолчал и продолжил уже более жизнерадостным тоном — прибудешь, передашь привет Эггию, и Ахиллу тоже передай. Не знаю, кем он сейчас командует, его повышают каждый год, но найдешь его легко. Его там все знают.
Валерий улыбнулся, кивнул.
— Передам, Луций.
Они поговорили еще немного, простились, а утром Валерий стоял у небольшого отряда из пяти контуберниев, под руководством трех центурионов. Рядом был Авл Маний, который ждал его у ворот с самого утра. Им предстоял небольшой переход на север. В этих местах Визургий делал петлю на запад длиной примерно в семь римских миль. Недалеко от северного изгиба петли стоял основной лагерь, а на север от него, за хребтом, название которого Буховцев так и не удосужился узнать, был лагерь девятнадцатого легиона. Всего — то десять миль, полдня перехода по много раз хоженой и обустроенной легионерами дороге. Валерий еще раз осмотрел отряд, и они тронулись в путь.
Глава 4
По палатке часто застучал мелкий дождик. Буховцев встал с кресла и выглянул в квадратный вырез окна. Тонкие, косые струи, протянулись от пасмурного неба до земли, превращая ее в волнующееся море пузырей. Блин, уже второй день льет, сколько можно?
Похоже, опять придется сидеть целый день в лагере.
— Бенефициарий — позвал он.