Валерий задумался. Все было логично, о странном положении херусков ему еще Вар говорил. Неужели Арминий и Сегимер этого не понимают? Может, надеются прибрать больше власти, а потом и марсов с хаттами сломить? Может, просто крыша от мнимого величия съехала? В этих лесах сейчас многие на нервах, кто знает, как это на Арминия влияет.
— У нас считают, что здесь не только вожди, но и жрецы замешаны? — спросил Буховцев, пытаясь проверить искренность сына Оскибода.
Тот, похоже, понял подоплеку вопроса и посмотрел на Валерия с любопытством.
— Есть и жрецы, как же без этого. Одним вождям потянуть такое дело тяжело. Воины и так пойдут в битву охотно, а другим благословение богов нужно. Имя одного тебе скажу, тем более, что он не скрывается, и ты скоро о нем и сам узнаешь. Жрец из хаттов, и зовут его Либей.
— Ты откровенен, Харимунд сын Оскибода — Валерий удивленно качнул головой — но неужели, ты готов идти против своих, и против Арминия? Ведь он хочет свободы и величия для германцев?
Жрец остановился и посмотрел в лицо Буховцева таким же отсутствующим взглядом, как тогда, у 'Проклятой Горы'. Валерий опять ощутил тяжесть в голове, а потом все прошло.
— Мне было двенадцать лет, когда отец отдал меня на воспитание жрецам в пещеры. Как я горевал тогда, ведь я хотел быть великим воином и вождем — Харимунд улыбнулся и продолжил — но сейчас я не жалею. Там я узнал много мудрости, деяний предков, и предков не только нашего народа. Узнал также и тайное знание. Там я научился понимать людей и значение событий. Не знаю, зачем ты спрашиваешь меня о поддержке Арминия и германцев. Я вижу, что ты не простой человек, и знаешь о мире не меньше моего, а может и больше, но если ты спросил, я отвечу.
Мне нет интереса в делах обычных людей, у меня другая цель, и она тебе известна. А то, что происходит сейчас, было и раньше и позже будет. Ты прав, Арминию многое дано, я это вижу, вижу его одержимость, но также вижу и все беды, которые ждут его и тех, кто за ним пойдет. В Паннонии он давал клятву Августу и римскому орлу, а боги не любят клятвопреступников, поэтому его судьба предрешена. Ты должен знать такие вещи.
Буховцев кивнул, и сын Оскибода продолжил.
— Я больше скорблю о Денториге и Либее, они достойные люди. А Арминий… Он сам выбрал свой путь, а вместе с ним и херуски. Я родом из марсов, а марсам и хаттам будет только лучше, если они получат больше свободы от Рима, а заплатят за это херуски. Именно так Марк Валерий, поскольку нет никаких германцев, их выдумал Рим. Если ты скажешь кому‑нибудь из марсов, что он германец и херуску брат родной — он лишь рассмеется. Сейчас у них общая цель и они едины, но как только все закончится, каждый пойдет своим путем. Поэтому мне нет забот о величии германцев, как ты нас называешь.
Но есть действительно важные вещи, которые меня волнуют. Это мой долг перед тобой и то, что ты должен исполнить. У меня была возможность помочь тебе, и я сделал все, что было в моих силах, потому, что неблагодарность такое же пятно на судьбе человека, как и клятвопреступление. К тому же великое дело лежит на тебе, и оказать тебе помощь также и мой долг, ведь это и мое дело — Харимунд помолчал и спросил — тебе обязательно нужно идти на гору сейчас, в такие неспокойные времена?
Валерий кивнул.
— Только в такие времена это возможно. Даже скажу тебе больше, Харимунд сын Оскибода, именно поэтому времена и не спокойны.
Жрец ничего не сказал, но в его глазах сверкнула искра неподдельного интереса.
— Я могу тебе помочь?
Хороший вопрос. Буховцев на миг задумался. Как бы все было просто, если бы он сейчас ушел с Харимундом, а потом дожидался в укромном месте, когда тот проведет его в нужное время к горе. Он был уверен, что жрецу это по силам. Если бы Лютаев знал о таком простом варианте, наверное, заплакал от счастья. Но как же тогда Альги, Ахилл, да и все остальные, кто ему доверяет? Ахилл бы понял, но просто так бросить Альги он не мог. К тому же Валерий чувствовал — это не выход. Маги не планировали ничего подобного, и в их планах был смысл. Ему предстояло через что‑то пройти, прежде чем попасть на гору. Но все‑таки как просто все могло бы получиться. Валерий, выматерился про себя, досадуя на свое решение.
— Постарайся не пускать людей на гору. Это пока все, Харимунд.
Жрец, внимательно наблюдавший за эмоциями на его лице, кивнул.
Буховцев хлопнул его по предплечью.
— Спасибо тебе за все — он хотел уйти, но Харимунд его остановил.
— Когда я ходил по вождям и узнавал, что они задумали, один из них перебрал меда, и хвалился передо мной, что в вашем лагере есть старший трибун, который заодно с Арминием. Говорю тебе, чтобы ты знал.