— Приятно посидеть в кругу своих.
Валерий кивнул и поднял чашу.
— Истинно так, наместник.
— Ладно, трибун, иди, и будь готов выступить, если что‑то произойдет.
— Благодарю за все, достойный, я буду готов — действительно, пора было сворачивать визит, ничего хорошего от беседы с пьяным наместником Валерий не ждал.
Он простился и вышел из палатки. Дождь немного стих и теперь поливал землю равномерно, пузырясь в лужах и ручьях. Валерий помотал головой, и почувствовал тупую боль в затылке, с координацией тоже были проблемы. Хорошо же его развезло, давно не приходилось пить такого крепкого вина. Мысли в голове путались, а чувства двоились. С одной стороны он был рад, что просьба о женитьбе и отпуске была удовлетворена, с другой досадовал на себя, что не смог донести до наместника всю опасность их положения, но здесь он сделал все, что мог. Разве что Арминия оставалось прирезать, только это тоже не выход. Восстание готовилось год и стало уже общим делом, поэтому замена найдется.
— Дурак ты, Публий Квинктилий — подвел Буховцев итог и побрел искать Ахилла. Там ему тоже предстоял разговор.
Филаид ждал его в палатке на трибунале. Пока Валерий беседовал с Варом, он успел организовать жаровню, и теперь в палатке было тепло и душно. По дороге Буховцев изрядно промок и первым делом стал пристраивать ближе к теплу сырой плащ. Все это время Ахилл сидел в кресле и смотрел на алеющие сквозь полосы металла, угли. Эллин был задумчив, выглядел загадочно и начинать разговор не спешил.
— Ты что‑то хотел мне сказать? — напомнил Валерий.
Ахилл оторвался от созерцания углей и улыбнулся.
— Помнишь наш разговор у реки, когда мы были в Готте?
— Когда я тебе все рассказал?
— Да, тогда. Ты говорил об Арминии и Туснельде, а я сказал, что больше не буду расстраивать ее нерешительностью — эллин мягко улыбался.
— Было такое — Буховцев пытался понять, к чему он клонит.
— Так вот, я ее больше не расстраиваю — Филаид весело рассмеялся.
— Даже так — Валерий тоже рассмеялся — что — же, рад за тебя. Надеюсь, ты возложил дары на алтарь Афродиты?
— Это было первое, что я сделал.
— Как и когда это случилось?
— Неделю назад я ходил с первой центурией из моей когорты в селения за Оснием сопровождать фискалиев.
Валерий кивнул.
— Помню. Я сам тебя посылал.
— Там я и встретил Туснельду — продолжил Филаид — мы стояли в селении три дня, там все и случилось.
Буховцева подмывало спросить — как это случилось, но он не стал. Трепать по такому поводу, у них с Ахиллом было не принято, а если эллин захочет что‑то рассказать, он сделает это позже. Однако интересно все выходит и Арминий теперь попадает в двусмысленное положение. Впрочем, это уже заботы Арминия, а скоро у вождя херусков будет много и других забот. Валерий опять рассмеялся и на этот раз Филаид смотрел на него подозрительно.
— Все нормально — успокоил его Буховцев — я действительно, рад за тебя, а еще больше доволен, что если, да не допустят этого боги, Арминию достанется дочь Сегеста, он будет очень удивлен. Кстати, Туснельде что‑то угрожает?
— Если ты об Арминии, то нет. Он не сможет причинить ей вреда. Усадьба Сегеста находится на горе, около селения, под защитой каменных стен тевтобурга. У Сегеста там много верных людей и если Арминий решит ее захватить, то у него ничего не выйдет. Да и по праву мужа, он с нее не спросит. Свою дочь в род Сегимера, Сегест не отдаст.
Валерий хохотнул, и Ахилл снова бросил на него настороженный взгляд, не понимая.