— Отпустите! Я убью его! Ааааа! — бешено вращая глазами он пытался вырваться из захвата, но сил не хватало.
— Уводите. — махнув на меня рукой, десятник развернулся к князю, — Соблюдайте самообладание, прошу Вас, Светлейший.
— Убери от меня свои руки! — не обращая внимания на слова гвардейца, вопил он.
— Хах, а ты попробуй меня убить! — разлепил я окровавленные губы, — Твой сын к примеру уже попытался!
— Да я тебя... — а дальше я уже не расслышал.
Державший меня под руку конвоир, от греха подальше, вмазал мне солидную оплеуху. Вконец измотанный организм не выдержал такого издевательства и сознание погрузилось во тьму...
***
Интерлюдия.
Царь Георгий I.
— Что там произошло? — повелительно спросил государь, взглянув на собеседника.
— Бой, Ваше Величество. — ответил глава стражи дворца, склонившись в поклоне ещё ниже.
— Явор, скажи мне, о чём я тебя просил? — нахмурившись, стукнул правитель кулаком о подлокотник трона.
— Не допустить открытого конфликта между культами Унар-аша и Вераса на приёме. — с горечью в голосе ответил Явор.
— А теперь ответь, — подавшись вперёд, царь по буквам проговорил, — Что там произошло?
— Верховный и Первый культа Вераса вступили в магический поединок с Первым Стилетом Унар-аша, — уже поняв, что ничего хорошего его не ждёт, глухо произнёс Явор.
— Кто-то погиб? — уточнил Георгий.
— Да, Ярополк Волгинский, в бою, Василий залил ему яд в рот. — подняв на своего господина глаза, горестно вздохнул он.
— Досадно, — пожевав губу, произнёс монарх.
Он относился к Ярополку чуть ли не как к старшему брату. Да, он знал, что в последнее время им пытались манипулировать, давя на дружеские чувства. Но все же государю этот человек был приятен как личность, принявшая активное участие в его воспитании. Но эта же личность его предала, вступив в сговор со своим отцом. Нет, это не была измена. Это была политика, а в ней, как известно — друзей нет. Вот и всё.
Поэтому Георгий для себя решил, что к делу по убийству Первого Меча отнесётся как правитель, а не как побратим убитого.
— Что там с другими участниками событий? — оглядев тронный зал, вопросил он.
Сейчас он сидел в Малом Тронном Зале, и его окружали высшие чиновники Урусии по правую сторону. И самые влиятельные аристократы по левую руку от царя. А в центре, у ног Георгия, на красном ковре, находился Явор.
В свете потолочных люстр, из-за мраморной колонны вышла пожилая дама.
— Ваше Величество, — поклонилась придворная целительница в ранге Мастера, — Оба сейчас находятся в стабильном состоянии. Их жизни ничего не угрожает.
— Спасибо за проделанную работу, Марфа Алексеевна. — благодарно кивнул головой правитель.
Он уважал эту благообразную старушку в белой мантии даже больше собственных наставников. Все-таки один из трёх магов Урусии, достигших ранга Мастера и ныне живущих. Так ещё и женщина, что только усложняло её жизнь в патриархальном обществе.
— Не стоит, там делов было на пару минут, — принизила свой вклад целительница, — Вот только глаз Степану, увы, восстановить не сумею.
— Будет ему уроком. — послышалось недовольное ворчание из кучки аристократов и из неё шагнул вперёд мужчина.
— Царь, — отвесил он неглубокий поклон, сжимая в руках красную шапку, — До коле эти ироды Вераса будут смуту чинить безнаказанно? — возмущённо проговорил он.
Смерив взглядом новое действующее лицо, Георгий тяжко вздохнул. Как же его затр*ахали все эти придворные игрища.
Перед ним, изображая всепоглощающее негодование стоял князь Лесовской. Один из самых влиятельных людей государства. А ещё очень хороший лицедей. Правитель был одним из немногих, кто знал истинную личину этого «деревенщины». Беспринципный человек, лишённый малейшего понятия о чести и рамках приличий. Его сдерживали лишь неписанные правила дворянства и закона царства. Но змей имел тысячу шкур, а к каждому человеку имел свой подход.
Устало помассировав веки, всё же сидел он тут уже третий час, государь ответил:
— Чего тебе надобно, княже?
— Вестимо чаго, — досадливо махнул шапкой князь, — Справедливости!
— Закрой рот, деревенщина! — выкрикнул князь Волгинский, тоже выйдя вперёд, — Тихушник подло отравил моего сына!
— Побитая собака ещё что-то тявкает, — злорадно заулыбался Лесовской, — В ратном бою убиен был твой выродок!
— Он был отравлен ядом Пересмейки! — набычился его оппонент.
— Чья бы корова мычала про отраву! — стал тыкать в него пальцем Алексей, — Вы с моим младшим братом Степаном сами отравили кубок Василия!