— Да как ты смеешь врать про...
— Бум! Тихо! — пророкотал раздраженно Георгий, ударив ножнами меча о мраморный пол.
— Прости царь. — всё ещё злясь, проговорил Волгинский.
— Простите, Вашество, что перебили. — вслед за ним принёс извинения Лесовской.
Покачав головой, Георгий откинулся на спинку трона. И так каждый раз. Когда эти двое пересекаются, начинают лаять друг на друга как последние дворовые псы. А с виду же, почтенные люди. Но да ладно, князья себе и не такое позволяют.
— Значит так, голубчики. Правды хотите? — грозно пророкотал царь, обведя взглядом собравшихся.
— Вестимо, что так. — важно кивнул Алексей Лесовской.
— Да. — сухо ответил Волгинский.
— Канешно, дарагой царь! — раздался третий голос.
И тут скривились уже и князья, и царь, и несколько графов. Этого персонажа тут знали все. Рождённый от брака дочери вождя одного из племён Степи и князя Степеневецкого, нынешний правитель Степняцкого княжества был занозой в заднице у всех. Ещё яростнее поддерживающий Степную партию, он очень сильно мешался под ногами всех придворных из других лагерей.
— А кагда Судилище-то будет, о светлоокий? — потирая свой крючковатый нос, спросил молодой мужчина.
— Завтра днём. — дёрнув плечом, ответил правитель.
Что-что, а вот обращение к нему как к великому хану Георгию не нравилось совершенно. Но что поделаешь, если собеседник две трети своей жизни провёл у своего деда по материнской линии в «гостях»? Просто тогда очень многим не понравился мезальянс князя и принцессы одного из сильнейших степных племён. И эти недовольные очень рьяно и с завидным упорством пытались убить «степного выродка». Вот от греха подальше его и сослали на воспитание к деду.
— Ну и славна, а то сегодня все уже утомились. — проведя рукой по набитому едой животу, ответил Степневецкий.
Глава 29. Суд.
Часть 1.
Вечер того же дня. Дворцовые казематы.
— Девяносто девять, — сквозь зубы прорычал я, — Сто.
Отжавшись в сотый раз, перевернулся на спину, тяжело дыша. Кожи коснулся влажный камень пола, а глаза защипало от солёного пота. Тренировка шла уже третий час, мышцы сводило нещадно. Но что ещё прикажете делать в одиночной камере?
С жадностью набрав в лёгкие холодного воздуха, вскочил на ноги. Тут воняло сыростью и плесенью, но это было бы не проблемой, если бы не одно но. Холодно тут было как в морозильнике. Хотя чего я собственно ожидал от царских казематов? Люкс комнату с прелестными горничными?
Попрыгав с ноги на ногу, стал приседать. Каталажка была три метра в длину и два в ширину, поэтому сильно разнообразить упражнения не получалось. Закончив с приседаниями, хотел было перейти к прессу, но за дверью послышались шаги.
Оглядевшись, в два шага достиг шконки и подцепил лежащую на них рубашку.
Дверь камеры была сделана из толстенных дубовых досок, оббитых полосками железа. А на уровне глаз была небольшая задвижка. Она то и открылась.
Темноту, царившую до этого в комнате разрезал свет от пламени факела. И я тут же отключил «Ночное зрение», мана не бесконечная.
— Живой там? — задал вопрос тюремщих, блеснув глазами в открытом окошке.
— Пока не сдох. — усмехнувшись напялил на себя рубаху, что выдали при «заселении».
— К тебе посетитель, сильно не шуметь. — проворчал он, и в послышались щелчки открываемого замка.
Присев на нары, пригладил волосы, за время тренировки растрепавшиеся на голове.
— У вас не больше пяти минут. — обратился он к своему спутнику и открыл дверь.
По комнате пронесся тягучий скрип не смазанных петель, а внутрь юркнула быстрая тень. Стрелой преодолев разделяющие нас расстояние, посетитель бросился на меня.
Расставив руки в приглашающем жесте, обнял хрупкую фигурку девушки.
— Мастер! Я так за тебя переживала! — всхлипнув, Мирка уткнулась носиком мне в плечо.
— Ладно, любовнички, я пойду. Помните про время! — напомнил надзиратель, прикрыв обратно дверь.
— Со мной всё в порядке, не волнуйся. — приобняв её за талию, похлопал по спине.
— Угу, — обиженно буркнула она, — А мне сообщали, что тебя серьёзно потрепали в бою. — недоверчиво ответила она и отстранившись, стала ощупывать торс, руки и ноги.
— Всё в норме, — хлопнув по своему колену, улыбнулся, — Меня подлатала местная целительница.
— Марфа Хмельницкая? — открыв ротик, ученица поражённо застыла, — Женщина-маг из рода целителей?
— Не знаю, — пожав плечами, наморщил лоб, — Я тогда был не в том состоянии, чтобы заводить знакомство с дамами.
— Дурак, — хихикнула Мирослава, толкнув в плечо, — Ей уже вторая сотня лет пошла.
— Чего? — хлопнув глазами, переспросил её, — Сколько-сколько?