Запрыгнув на Тень, я стукнул его по бокам и тронулся в путь. Саблю, по уже чуть-ли не традиции, я упрятал в ткань и закрепил на седельных сумках. За спиной остался покинутый лагерь, две могилы, а также так и висящий на двух колышках труп.
Шесть часов спустя. На пол пути к болотам...
Поправив свой шерстяной плащ, я поежился от весеннего ветерка. И осмотрелся. Вокруг была уже опостылевшая картина лесостепи, а слева к ней еще добавились холмики покрытые травой и низенькими деревцами. Приостановив коня, я привязал его к ближайшему ясеню. В сотый раз сняв несколько мешочков для сбора травы, и достав нож, я отправился на свою ботаническую «охоту».
Вообще я был очень удивлен, когда понял, сколько тут всякой интересной травы растет. Причем некоторые её виды были мне знакомы, но ту считались обычными сорняками. Мой внутренний хомяк просто не мог пройти мимо. Поэтому вскоре моя поклажа больше напоминала вещи какого-то травника, а не киллера. Хотя некоторые травы и были нужны для изготовления ядов. Ну вот как можно Майский Ландыш называть белым сорняком, противопоказанным для животных? В ландыше содержится конваллятоксин, который хорошо растворяется в алкоголе. Так, что теперь у меня была маленькая баночка с спиртом, в котором я и растворил канваллятоксин, плеснул какому-нибудь графу в кубок, и привет остановка сердца.
Для местных эскулапов, все будет выглядеть как обычный несчастный случай. Так что для киллера очень полезное средство, тем более с таким плохеньким развитием медицины, как в этом мире. А они его «белым сорняком» кличут, тьфу темень дремучая.
Так размышляя о всем и не о чем, по пути делая остановки и собирая травы, я и добрался до болот.
Они из себя представляли реденький лесок, небольшие холмики и горки, а также стоячую воду. Разбив лагерь чуть в стороне, чтобы меньше мошкары кусало лошадь. Я накинув плащ, собрал дров для костра, и нарубил их на удобные брусочки, сложил в аккуратную кучку. Закончив приготовления к ночлегу, я взял из сумки лежащей рядом карту нарисованную жрецом. Так. Сейчас уже сумерки, а идти до той избушки минут тридцать. В принципе успею дойти до темноты. А потом притаившись и дождавшись ночи, под покровом тьмы прокрадусь на схрон, попутно убив парочку сторожей. Кивнув сам своим мыслям, я взял охапку дров, перевязал её веревками, и потопал в сторону цели.
Тихо матерясь и постоянно отбиваясь то от комаров, то от еще более мелкой мошкары, я добрался до места. Окруженный леском, на болотах стоял большой холм, а за ним притаился маленький пригорок, на котром и стоял деревянный сруб. В окошке-бойнице виднелся трепещущий огонек свечи. У прикрытой двери, стоял, переминаясь с ноги на ногу, часовой. Вот тут он уже не использовал тряпье для легенды работорговца, а был в приличном тёплом кафтане и с саблей на перевес. Скорее всего сынок каково-нибудь помещика, так-как был слишком молод, чтоб быть поместным воином барона. Да и помещики сидят по своим наделам, а не страдают херней в Богами забытом месте.
Второй похоже в доме, так что ждать более нечего. Забравшись на холм, а стал разжигать большой костер. Когда в скоплении деревях, наконец появился огонёк, я маленькими перебежками ушел вправо от холма. Через минут пять, часовой заметил дым, и, крикнул своему товарищу. Переговорив, и кажется немного повздорив, они пошли смотреть кто это там такой умный, палит костры. Взяв по факелу, они допустили фатальную ошибку. Кто же ходит ночью по лесу в одну харю, ища врага? Притаившись в кустах, я дождался пока мимо меня пройдет один из них, тот который был в доме, и явно ниже по статусу чем первый, я тихой тенью появился у него за спиной. Блеснуло лезвие кинжала в пламени факела. Рывок. Брызнула алая кровь.
Придерживая тело с перерезанной артерией, одной рукой зажав рот, а другой забирая факел из рук, я уложил труп на прелую, влажную листву. Встав и держа факел уже в своей руке, я засунул его в ближайшее дупло, чтоб сохранилась иллюзия, что с напарником все хорошо, ведь с сотни метров видно только огонек факела, в эту безлунную ночь. Проследив куда двигается аристо, я залез на дерево, впереди по его маршруту. Когда он проходил прямо подомной, я накинул как лассо, веревку из-под дров ему на шею. И пока он не опомнился, спрыгнул с дерева, крепко держа веревку за конец. Подергав в конвульсиях ногами пару минут он окончил свой «танец висельника», и я отпустил веревку, которую до этого крепко держал. Глухо упав на землю, труп неизвестного аристо, затих.