И все уже подходило к тому, что меня окончательно изобьют до состояния не стояния и прирежут где-нибудь в ближайшей подворотне. Но тут я свалилась от очередного пинка, и мутным от слез обиды взглядом посмотрела в сторону лестницы на второй этаж. А оттуда шел очень странный тип.
Почему мне этот человек показался странным? Все из-за того, что держался он не так как обычные посетители этого заведения. Походка скользящая и стремительная, но при этом мягкая и бесшумная, словно у хищника. Нет, тут, в этом заведении мирных людей не бывало. Вот только если все они казались волками, что стараются не привлекать к своей шкуре лишнего внимания, то этот хищник шел так, буд-то мифический дракон среди маленьких щенят, у которых зубки только прорезались.
Взгляд его был прям, как клинок бастарда, и холоден как горный ручей, в отличии от хоть и холодного, но постоянно «бегающего» взгляда обычного убийцы или воришки. Одет он был в кожаные, явно дорогие сапоги, и плащ накинутый на плечи. Из-под плаща, в свете люстры, поблескивала железная кольчуга. Подойдя на расстояние трех шагов, он широко и открыто улыбнулся. Правда вот эта «добренькая» улыбка, на фоне его бледноватого, холодного лица и острого взгляда золотистых глаз, смотрелась скорее как на мяснике, чем на добром парне лет двадцати.
— А какого черта, в это приличное заведение, пустили стадо свиней, даже не удосужившись при этом их запечь и приперчить?
Пролетел его громкий и четкий вопрос над всей таверной, словно гром среди ясного неба. И наступила удивительная для таких мест тишина. Она длилась двадцать ударов сердца, пока не переварив сказанное, офицер наёмников не задал вопрос, появившийся наверное в голове каждого в зале:
— Слышь, парень, а ты кто такой? — угрожающе спросил Барс, и сделал шаг вперед, к незнакомцу, доставая из-за пазухи короткий меч, или тесак, отсюда, с пола, я плохо разглядела.
— Официальный посланник Феликса Гардензия де Аргала, с полномочиями Первого меча культа Унар-аша, Василий Кречет! — громко произнес незнакомец, также делая скользящий шаг навстречу к берсерку, который был вдвое массивнее его, тоже доставая оружие, в виде довольно-таки большого ножа.
Берсерк пораженно замер. А моё сердце дрогнуло от поистине сильного заявления. Ведь первый меч, а у нас этот титул еще зовется первый стилет, это очень высокий титул. Ведь по факту его может дать только Верховный жрец находящийся в столице царства, ну или Бог. Вот только хоть культ и имел Верховного, он с момента своего создания имел всего двух первых стилетов. Этот титул очень сложно заслужить в культе, как и равный ему в других религиях.
Ведь по факту он равен титулу графа, при этом существует всего семнадцать культов которые имеют право в Урусии иметь Верховных — равных князьям и Первых — тех кто равен графам. И если культ Унар-аша так и продолжит приходить в упадок, то Царь может и забрать у нас эту привилегию. А тут первый стилет, причем назначенный Богом, а не человеком, что крайне редко. Так он еще и назвался официальным посланником, а таковых за всю историю существования Урусии, насколько известно было четыре. И после их прихода начинались или кровавые бойни, или как после прихода одного из них — победоносные войны. А за столь гнусную ложь, обычно не жили и пары мгновений, умирая от гнева Божества, чьим именем человек прикрывался, причем умирали страшно и болезненно. Но этот парень не соврал, так-как все ещё стоял и улыбался, а не корчился в собственных испражнениях на полу от боли.
— Прос... — хотел было что-то сказать берсерк, но оборвался на полуслове. А как ты не прервешься, если тебе вминают кадык в глотку, а через мгновение, сворачивают отточенным движением шею?
— И это все? — деланно огорченно спросил этот монстр, что проделал все вышесказанное за четыре удара сердца. И перевел взгляд от агонизирующего тела офицера, на таращившихся в полном непонимании на эту сцену наёмников, — Чтож. Да начнется бойня! — радостно крикнул этот псих и буд-то выстрелил своим телом к следующему бедолаге. За пару секунд преодолев разделяющие их метры, он воткнул свой нож в еще ничего не понявшего головореза. Провернув нож в брюхе лысого и бородатого солдата «псов войны», он оставил своё оружие в теле своего противника, и выхватил из ножен его тесак и нож повернулся к оставшейся пятерке. А те, уже немного придя в себя, начали осторожно окружать, явно непростого противника. Я тем временем отползла под стол, где до этого сидели наемники, и положив отдающуюся тупой болью правую руку на колени, стала смотреть на битву.