- Есть еще кое-что. Сущая мелочь,- из складок одеяния рука его достала небольшой синий мешочек, украшенный бисером и все тем же золотым кантом.- Могу я попросить вас выбрать каждый по камешку из него по очереди.
- Гадание! Сейчас?! Здесь?! - глаза Мунаре расширились. Все трое уставились на мешочек, словно это была шкатулка Пандоры.
- Что это значит? - Иньясу уже слышал про это, но смысла его Мунаре ему так и не успел объяснить.
- Вы узнаете имя соперника первого дня.
- Что, вот прямо сейчас выбрать камешек?! - вперед выступил с возмущенным видом Опау- Это все обман, я уверен, в прошлый раз старейшина Рам сам выбирал пары. Чтобы какой-то монах...
- Подожди, не психуй,- отгородил поток слов Мунаре.- Вы уверены, что старейшина Рам так и сказал, чтобы мы сами выбрали соперника?
- Дайте ка подумать,- монах постучал пальцем по лбу, склонив голову,- да, я уверен, что все понял правильно. Но вы должны поторопиться, у меня еще много претендентов.
- Ах даже так!- похоже это окончательно вывело Опау из себя.
- Хорошо, я буду первым,- меланхолично пожав плечами, Мунаре протянул руку к мешочку. Все замерли, и, кажется, даже затаили дыхание. Иньясу во всяком случае точно не дышал, наблюдая, как рука Мунаре медленно опустилась, а затем вернулась.
- Ну, что там? - Монах даже руки потирал от нетерпения. Странный он какой-то. Для Иньясу золотой с красными прожилками камешек значил мало. На нем кроме того было изображено дерево. Но по тому, как сжались губы Мунаре, Иньясу понял, что он знал больше. Как, впрочем, и Опау.
- Он? Не повезло тебе,- посочувствовал Опау, похлопав Мунаре по плечу.
- Священник Дамбаллах- Ведо. Прекрасный выбор,- похвалил очень дольный монах.
- Ну, могло быть и хуже,- заверил Опау.
- Замечательно, теперь вы молодой господин,- мешочек был протянут к Опау.
- Я?! Ах, ладно, все равно не отвертишься, да?
Через несколько секунд глаза его сверкали предвкушением при виде красно- белого камешка с изображением единорога.
- Сама напросилась,- блеснул Опау хищной усмешкой.
- Позвольте заметить, господин,- проговорил монах, когда Опау с неохотой вернул ему камешек, который он тут же сунул обратно в мешочек,- вы неравнодушны к священнику Махи.
- Что ты сказал?
- Успокойся, идиот, впрочем, так и есть,- высказался Мунаре.
При этом Опау отчего-то покраснел как рак.- Вы... не так поняли,- сбивчиво ответил он, и, насупившись, демонстративно отвернулся.
- Теперь остались вы.
Иньясу ни за что не признался бы, но ему стало страшно. Как бы то ни было раньше, но именно в этот миг, наконец, начнет решаться его судьба. Однако, пообещал себе сразу, выпадет ли ему сильный или слабый соперник, он примет все как есть. Как принимал все, что перевернуло всю его жизнь за одну лишь неделю.
Солнце словно потускнело, ветер стих, время замерло, когда его пальцы нашли, а затем извлекли...
На этот раз даже монах промолчал.
- Что это значит? - Иньясу смотрел на лежащий на его ладони гладкий малиново- золотистый камешек с одной темно - синей отметиной в виде цветка лотоса как на ядовитую змею. Мунаре заглянул через его плечо.
- Поздравляю, тебе уже повезло. Судья Махидесу, кажется,- отличный выбор для тебя.
- Что?! И это ты называешь повезло? Сражаться с судьей, который заведомо не слабее любого из вас!?
- Ты один из нас,- поправил Мунаре.
- Я не об этом. И ты об этом прекрасно знаешь.
- Но это будет прекрасным уроком и твоей возможностью узнать собственный уровень.
- Уровень? Да он закончит со мной за несколько минут.
- Если так думать. Слушай, что бы там ни случилось с твой памятью, но ты всегда был не слабее любого из нас. И что-то ты да должен вспомнить. Ну и... - в голосе Мунаре послышалась искренняя обида,- не даром же мы провели всю эту неделю в Лондоне.
- Кстати, этот бой проходит в другом месте.
- Что ты хочешь сказать?- уставился на друга пораженный Иняьсу, которому все это уже сильно не нравилось.
- Да, вот здесь конечно есть кое-что, что я должен был сказать тебе раньше,- Мунаре будто смутился, не желая встречаться взглядом с другом.
-О чем сказать? Чего еще я не знаю.
- Поединок между судьей и священником считается отмеченным высшей благодатью. А значит ранг его автоматически повышается. Как будто вы уже сражаетесь во вторую неделю.
- Что-то я совсем запутался,- попытался нервно отшутиться Иньясу.
- Поединок только при одном свидетеле,- еще одном судье. И вы двое, в самом сердце цитадели,- доверительно и словно уже видя эту картину просветил его Опау.
Вот так повезло. Да, о большем он не мог и мечтать. Тренировка. Проверить собственные силы. У Иньясу уже начала закрадываться непрошенная мысль, а не было ли все это подстроено?
Но вместо этого он спросил:
- А ты... тебе самому, ну ты помнишь, приходилось сражаться с судьей?
С миг Мунаре будто усиленно старался что-то припомнить, но затем рассеялся:
- Да нет, как я мог забыть такое. Вроде никогда.
- Это должно быть здорово,- мечтательно проговорил Опау.
- Здорово,- прокомментировал упавший духом Иньясу.- Ну и что мне теперь делать. Делать-то что?
- Единственное, что я могу посоветовать тебе,- внезапно Мунаре стал странно серьезным,- это не тренировочный бой. Но лучше тебе действовать так, будто мы все еще в Лондоне. Так будет проще. Используй только то, в чем ты действительно уверен.
- Честно говоря, я ни в чем не уверен теперь до конца.
- Простите, можно? - из несопротивляющихся пальцев Иньясу монах забрал камешек. На этот раз он снова открыл книгу записей, развернув ее лицом к ним.- Я прошу вас официально засвидетельствовать результаты гадания Кармы.
- На миг даже Иньясу позабыл о своем положении. На той же самой странице, точно напротив их имен появились выведенные теми же золотыми чернилами и даже тем ж витиеватым почерком имена священников. А имя Иньясу каким-то образом переместилось в самый конец списка, и стояло теперь рядом с именем судьи Махидесу. И рядом - его знак в виде арфы.
Видимо посчитав, что он исполнил свой долг, Ханлар заставил книгу исчезнуть, ровно как и мешочек ранее среди бесчисленных складках одеяния.
- Я тут подумал, а как получилось, мне не попался тот же, что и одному из вас? Ведь мог же мне попасться Замбу или Тива. Почему...
- Не нервничай, Иньясу. На самом деле это даже почетно. Только четверо из всех тридцати могут сражаться в Противостоянии с судьей. По одному в первый день, и еще двое во второй. Подумать, так это знак благословления самого Люсола.
- Ух ты! Здесь и медовое печенье есть! - похоже, Опау уже совершенно забыл о гадании, словно ребенок перебирая содержимое котомки, что оставил...
- А вы не могли бы...,- Иньясу разговаривал с пустым местом.- Куда он делся? - он же едва отвернулся, а монаха и след постыл. Должно быть правду говорят про тибетских монахов, что они пешком весь Тибет могут за два дня обойти. Ничего не оставалось, кроме как последовать примеру практичного и беззаботного Опау.
Глава 14 Хроники войны. Книга Кармы.
- Что, что такое? - Иньясу с трудом разлепил глаза.
- Тсс,- его рот зажала чья-то ладонь. И голос Мунаре добавил,- лучше просто вставай. Быстрее,- потащил из кровати его друг.
- Который час? И что за спешка? - Иньясу с трудом нашел брошенные на спинку стула свои вещи и наспех пригладил свои взъерошенные волосы.
- Четыре утра,- отозвался Мунаре все так же шепотом.- Это единственное время, что нам подходит. Опау уже должен вернуться.
- Откуда? - даже в темноте от занавешенных тростниковыми жалюзями окон, Иньясу смог различить, что кровать Опау точно пустая.
- Сюда ее не пронести так просто. Ольва наверняка поставила защиту против попыток принести или вынести из гостиницы что-то связанное с оканли.