- Не стесняйтесь,- милостиво разрешил Аджина,- будем следовать правилам. Ведь мы не хотим нарушать их в первый же день. Если судьи решили, что нам следует надеть их изобретение, так и сделаем. Это всего лишь игрушка. Не стоит принимать ее всерьез. К тому же, в нем вы не увидите больше, чем уже будете знать до этого. А пока... Цами, будь добр,- ни слова более, но священник Шани знал в точности, что требовалось Аджине. Ловко лавируя между собравшимися он подошел к окну, закрыв деревянные ставни. Миг абсолютной темноты длился недолго. Огонь, вспыхнув в центре комнаты, превратил обыкновенный номер в гостинице Турия в нечто намного большее. Как всегда, когда того желал Аджина. Сам он уютно устроился на циновке, невесть откуда взявшейся рядом с не обжигающим пламенем, горевшим ровным каким-то неземным светом прямо на голых каменных плитах.- Ближе, подойдите все.- Ни один из них не колебался дольше того возможного времени, чтобы это не показалось знаком неповиновения. Даже Рахджу, даже Йотт. - А сейчас,- глаза Аджины горели тем же пламенем, когда ладонь его потянулась к языкам огня,- что вы видите?
Глава 16 Сны.
Это был сон, всего лишь сон. И Лю Сан, такая прекрасная и недосягаемая все время бежала где-то впереди него. Они бежали по узкой горной дорожке, или скорее тропинке, взбираясь все выше в гору. Страха не было вовсе, хотя бездонная пропасть с левой стороны дорожки была так же необозрима, как и уносящийся в недосягаемую высоту пик горы. Но удивительно, Иньясу совсем не ощущал усталости. Оборачиваясь, она смеялась, а вместе с ней смеялся весь мир. Ее улыбка, так она умела улыбаться,- одними глазами, озаряла весь его.
- Что...
Она остановилась и обернулась к нему. Ее глаза расширились, и в них на миг блеснул ужас, а затем порыв ветра унес ее с собой словно осенний лист, сметя все краски мира. Иньясу заслонился руками. Что-то толкнуло его в грудь с такой силой, что он не удержался. Ноги его зависли над пропастью, он понимал, что ему не удержаться. Юноша падал, падал прямо в пропасть, и откуда-то сверху он услышал легкий понимающий смешок и кто-то знакомый и такой далекий взглянул на него, качнув головой.
Он падал долго, слишком долго даже для сна. И то, что Иньясу понимал, что это все еще было сном, только делало его важнее. Бабушка всегда учила его запоминать такие сны. Видение или послание, чем бы это ни было, он обязан остаться в нем до конца.
- Сквозь отражение, сквозь этот изменчивый мир, я дам тебе знание, что ты так жаждешь. Посмотрим, что мы сможем сделать с твоей памятью. - Снова этот голос... удара он не ощутил, но падение каким-то образом прекратилось. Иняьсу смотрел на небо, усыпанное миллиардами сверкающих звезд, но все их затмевал своей яркостью полумесяц. А под ним не застрагиваемая сиянием солнца мерцала голубая планета. Полумесяц,- он мог бы коснуться его, протяни руку и он будет в ладони.
- Кто ты?- голоса из сна, они могли сказать очень многие, и сейчас как никогда ему необходимы ответы на вопросы, бесконечное число вопросов.
- Это всего лишь красота, нама - рупа, бесконечное число имен и форм, но если для тебя это так важно,- месяц вспыхнул. Уменьшившись в размерах, он стал одним из украшений, изящной филигранной серьгой, янтарной каплей среди звездного неба. Иньясу показалось, что звезды образовали некий силуэт, размытый и нечеткий, где звезды мерцали огоньками глаз, а длинные пряди волос терялись, сливаясь с холодной темнотой космоса. - Сегодня я буду твоим учителем, Иньясу,- видение улыбнулось ему ободряющей и теплой улыбкой. - Смелее,- и ладонь рванула его вперед. - Оставь этот изменчивый мир нама - рупа, ведь имена и формы,- разве имеют они значение для нас с тобой?
Звезды стали только снами, которые он с трудом мог вспомнить по пробуждении.
- Где я? - Иньясу повернул голову, обнаружив, что его ноги покоятся на пустоте,- пространство было над, под и вокруг него. 'Сияющее пространство Тайджаса, где не было места ничему, кроме света' - пришло на ум знание из другого времени.
- Времени нет, и то, что ты забыл,- пора, пора вспоминать, Иньясу. Очень скоро ты встретишь того, кто хотя и в облике человека, будет сильнее любого, кого ты встречал до этого. Он уже несет тебе то, что поможет тебе.
Свет распался на отдельные клочья тумана. Значит, это все же...
- Это - сон?- неуверенный в том, что видит, Иньясу огляделся. Сквозь сияющие клочки тумана проступали силуэты далеких куполов неведомых храмов, мелькали тени людей в странных одеждах, какие он мог встретить только на старинных фресках и росписях.
- Это всего лишь сон твоего разума, в нем нет ничего. Я возьму тебя глубже.
- Что... что ты имеешь в виду?
Долгое молчание повисло в воздухе, а затем клочья тумана ринулись на него, вонзаясь тысячами острейших игл, в каждую клеточку его мозга.
- Сможешь выдержать третий уровень, Праджню? Иначе, я пожалею, что поделился с тобой этой силой.
- Аджина...- только теперь, когда зрение, слух, обоняние, никакие другие чувства не могли помочь ему, потеряв свой смысл, он вспомнил, что такое знакомое напоминало ему это лицо. Оно было вверху, внизу, и вокруг него, и теперь оно было и внутри.- Ты ... ты отнял у меня все!
- А ты убил меня,- кажется, обмен справедливый. Кроме этого, разве сейчас ты не стал сильнее, унаследовав часть моей силы? Скажи, каково это, использовать силу владыки Шагалаза, одновременно получив благословение самого Люсола. Гордость - это грех.
- Ты, из-за твой гордыни, из-за твоего ложного предсказания ты готов стереть с лица лока Земли всех, кто видится тебе ответственным за то, чему еще не дано свершиться.
Необыкновенная легкость проникала в его тело, он больше не висел в воздухе, он будто парил, поддерживаемый невидимыми потоками. Тонкая серебристо-фиолетовая паутина подрагивала при каждом слове, что произносил он сам.
- Мне нравится, в каком направлении текут твои мысли. Верно, что только во сне без сновидений ты ближе всего можешь коснуться Турии. Хочешь попробовать? - спросил голос Аджины, голос, в котором проснулись интерес и некое нетерпение.
В какой то миг Иньясу увидел Аджину совсем близко, еще немного и он смог бы дотянуться до него рукой, но его ладонь нашла гладкую и холодную поверхность, заставив видение растаять. И в тот же миг юноша отдернул руку,- это зеркало, этот ледяной холод будто пытался вытянуть из него мысли, чувства. С первым же прикосновение ушли гнев, страх, боль.
- Ты не можешь...- голос родился вновь, и звучал он с другой стороны зеркала.- Все еще не можешь. Как жаль. И я могу только указать тебе путь, но не провести, даже я не могу.
- Что... что там? - Иньясу был настолько поражен тем, что его собственное ошеломление тут же исчезло за зеркальной гладью. Она не отражала ничего, кроме самой себя. Он не успевал, каждый раз немного не успевал вспомнить, о чем только что думал или говорил. Это зеркало затягивало, впитывало в себя словно гигантский водоворот всего его, все, чем был он сам, не оставляя ничего от него прежнего, но не пуская его за грань. Но Аджина... Аджина сумел пройти, а значит, сможет и он...
- Нет, пока еще нет, слишком рано. Ты ведь не понимаешь, чего пытаешься достичь, даже свои цели тебе неведомы, как же ты можешь пытаться постичь то, что выше познания, увидеть то, что выше видения. Вот почему пока я сильнее тебя. Не пытайся бороться со мной, ибо ты будешь бороться со всем миром.
- Аджина...- свет ослепил его, когда зеркало оттолкнуло его, он пронесся через сон без сновидений, упав в мир грез.
Глава 17 Колесо калачакры.
'Это был... сон?' - Иньясу открыл глаза и еще несколько минут наблюдал как перемещается солнечный лучик по перекрещенным балкам потолка. Он так и не пришел к единому мнению. Он помнил Лю Сан, помнил голос среди звезд, и падение. Он упал с самого верху, и снова оказался среди звезд. И тот же голос, принадлежавший кому-то такому знакомому, пожелал ему удачи сегодня. Бабушка всегда говорила ему запоминать такие важные сны. Но как объяснить его?