На эти несколько ударов сердца все трибуны замерли в напряженной тишине. Свет исчез так же внезапно как и появился, Амико безо всякого выражения взглянула на свои ладони. Син на ее коленях слабо пошевелился и, открыв глаза, сел. И какими-то нереально - чуждыми показались слова Махидесу: 'священник Тота победил. Оканли священника Аматерасу закончилось',- озвучил он никому не нужную истину.
- Нечестно,- заорал Опау. Арбалет в руке Лейна уже готов был выстрелить, если бы не рука, принадлежавшая, как оказалось, Ольве, легшая на его плечо. А Ник с другой стороны что-то не шептал Лейну.
И только через несколько секунд Иньясу смог проговорить.
- Он что все это рассчитал?
- Не мне знать, что за компьютерные сети в голове у нашего программиста,- пожал плечами Мунаре. -Сейчас будет очень шумно. Реб не может без того, чтобы устроить из сражения очередное представление.
И действительно, ряды зрителей взорвались десятком голосов. Группа поддержки Реба тут же затянула какую-то культовую песню. Иньясу не сумел разобрать ни слова, хотя слова вроде звучали на английском. Между ударами в бубны и грохотом импровизированных трещоток Иньясу только и разобрал что-то насчет того, что все они со священником Монту до конца. Или же напутствовали ему сражаться до победы. Все это не слишком сочеталось с серьезностью лиц наблюдателей монахов, и конечно, нахмуренные лица двух судей ясно говорили об их отношении к этому балагану. На трибунах мнения явно разделились. Даже Сид и вечно хмурая Тива в открытую усмехались. На лице Ольвы застыло осуждающе - покорное выражение, с каким обыкновенно смотрят на непослушных детей, думая, не преподать ли им урок. Глаза Хильды были все так же неотрывно прикованы к противоположной стороне арены. Проследив за ее взглядом, Иньясу увидел, что наблюдает она в основном за двумя похожими почти как две капли воды зрителями. Они были настолько одинаковы, что не могли не быть близкими родственниками. Но... это же, да, да, это несомненно они. Изменившиеся, должно быть, теперь гораздо больше походившие на своих покровителей, хотя Иньясу смутно представлял какие атрибуты относятся к Локи и Эшу. Волосы Викса лежали волосок к волоску. Прямые гладкие и блестящие, доходившие до плеч, выкрашенные в невероятно темно- зеленый цвет. Для чего-то он еще воткнул в них перо птицы, что придавало ему вид взъерошенного воробья. Но выражение его глаз точно соответствовало тому, как смотрит лиса в предвкушении удачной охоты. Младший брат беспрестанно вертел головой. От него буквально исходила волна нетерпения. Но даже сейчас Иньясу было не понятно, в каких отношениях были эти трое. И чего только Хильда в них увидела такого особенного? Как они вообще оказались тогда вместе?
- Священник Монту против священника Ахура - Мазды,- церемонно представил Махидесу противников.
Иньясу пристальнее вгляделся во вторую фигуру, вышедшую на арену. Слишком уж он отличался от всех остальных. До этой минуты Иньясу так и не удалось увидеть Шаэру. Обман зрения, но как будто позади его, чуть справа, будто виднелся призрак огромной собаки. Но, должно быть, это просто от жары рябил воздух. Закутанный во все белое,- одежды паладина пустыни, лицо скрыто белой же повязкой, что обыкновенно защищают жителей пустынных районов от песка в пыльные бури, и тюрбан на голове довершали эффектный наряд достойный персонажа из сказаний тысячи и Одной ночи. Впрочем, палаш на боку его вовсе не казался сказочным, и было видно, что этим оружием человек владел в совершенстве.
- Шаэра как всегда великолепен. Интересно, у него так же есть гарем, как и в прошлый раз? Он обещал показать его мне и Мунаре, но к сожалению, в прошлый раз погиб раньше,- Опау с горящими, полными зависти глазами разглядывал внушительный набор оружия воина. Как оказалось, помимо палаша, у него имелся целый арсенал разного рода кривых ножей, превосходной дамасской стали. На что, интересно знать, способен такой воин пустыни? Гарем? Иньясу постарался вспомнить хотя бы что-то о нем в прошлой жизни, но единственное, что почему-то крутилось в голове,- это странное слово,- шеол. Где-то ведь он слышал его, вертелось на языке, но никак не приходило на ум.
- Шеол- ад, по поверьям средней Азии,- прокомментировал, будто прочитавший его мысли Син, сидевший по правую руку от него. Улыбнувшись, он пожал плечами, кивнув головой на лежавший на его коленях окутанный электрическим поблескиванием разрядов ноутбук.- Единое информационное поле,- пояснил священник Тота.
- Шеол? - переспросил Иньясу, решив даже не пытаться выяснить, как можно с помощью технологий, пусть даже сопряженных со священными, прочесть мысли. Он не обиделся, просто вокруг уже произошло столько необычного, что удивляться он уже почти перестал.
- Его спутник,- пес, ты видишь его?
Иньясу автоматически кивнул.
- Кстати, ты всегда им восхищался, этим Шаэрой. Хотя. мне было нелегко понять его эстетику смерти. Готовность умереть в любой миг, за ничтожную цель, если она по его мнению, способна изменить мир в лучшую, более светлую сторону, если только можно было ослабить влияние его вечной тени, выкормыша Аримана.
Иньясу только головой покачал, пристальнее всматриваясь в того, кто как оказалось. был ему близок в прошлой жизни. Но следующее заявление чуть не заставило его свалиться прямо на землю.
-В прошлый раз он так и погиб, защищая тебя и таких же как ты, глупых и самоуверенных идиотов, не способных ни на что кроме как броситься с оружием вперед несмотря ни на что. Он ведь прикрывал ваши спины! - резкий голос принадлежал, конечно, Тиве. Теперь, когда она была в гневе, ей нельзя было дать больше тринадцати лет. А может она просто выглядела так из-за вечно вздернутого веснушчатого носа, и двух стоявших дыбом от праведного негодования коротких невыносимо рыжих хвостов. Теперь она была одета словно какой мальчишка- шалопай с окраин Лондона, в бейсболку, повернутую назад и кислотно- рыжий комбинезон, с нарисованным или вышитым на нем изображением единорога. На каждой руке девчонки было надето по шипастому браслету, одним из которых она грозила буквально под носом Опау, начинавшего приходить в бешенство.
- Слушай ты, еще раз скажешь такое, и первый этап для тебя станет последним.
- И что ты сделаешь, интересно? - ярость девчонки как рукой сняло. С самодовольным видом она сидела, закинув ногу на ногу, покачивая внушительного размера армейским ботинком, что готов бы при случае влететь точно в живот Опау. - Может вызовешь свою зверушку с щупальцами? В прошлый раз, помнится, я скрутила ее в два счета. Или сам себя запутаешь в тумане? Такой тупица как ты не найдет выход из собственной спальни даже с помощью Каукаматуа.
- Что, нарываешься? - вскочил Опау, в руке которого уже начал зловеще посверкивать синим гарпун.
- Ох как страшно.
- -Да ладно тебе, Тива, начинается, Что было, то - прошло. У тебя сегодня будет шанс.- Священник Тора мягко положил огромную ладонь на казавшееся таким хрупким плечо девчушки. Как бы нехотя она позволила себя отвлечь. Демонстративно хмыкнув в последний раз, она отвернулась, чтобы наблюдать за сражением.
- Да что она о себе возомнила!- кипятился Опау, которого Мунаре все еще пытался успокоить.
На арене же Шаэра церемонно поклонился противнику. Широко улыбаясь, Реб поудобнее перехватил биту, что вполне была бы уместной в руке какого-нибудь бандита. Весь увешанный цепями и блестками, на каждом пальце посверкивало по кольцу с внушительных размеров бриллиантом. Хотя Иньясу не сильно разбирался в драгоценностях, он смог по достоинству оценить пристрастие Реба к броской роскоши.
- Эй, смотрите все, это будет мое лучшее выступление!
- Задай ему жару, брат, мы с тобой! - подхватила ревом команда поддержки.
- Тишина,- это слово, произнесенное одними губами Махидесу, произвело эффект ледяного душа. Даже трибуны притихли. Два камешка,- красно- зеленый Реба и белый Шаэры полетели на площадку.
И в следующий миг с криком Реб бросился, раскручивая биту, будто пращу над головой, на спокойно стоящего в той же самой позе, чуть в пол оборота Шаэру. До него оставалось немногим более двадцати сантиметров, когда каким-то нереально плавным движением, Шаэра уклонился от удара, нацеленного в него. Так песок гонимый ветром по дюнам перекатывается от малейшего дуновения. Но его движение не потревожило и песчинки под его ногами. Просто в одно мгновение он был там, а через миг уже стоял точно позади Реба, бита которого с гулким стуком ударилась о землю. Ни один из противников не стал ждать продолжения действий другого,- оба начали действовать в пол оборота. По тому, как заложило уши, Иньясу понял, что взмах битой по широкой дуге, огибающей Шаэру породил какую-то волну. Результатом стала тонкая красная линия, появившаяся на щеке Шаэры. Слегка прикоснувшись к ней рукой, тот провел пальцами по щеке, улыбнувшись. Так могла улыбаться смерть. И в следующий миг он стал ей,- стремительная и неумолимая. Сабля, что он до того даже не вытащил из ножен, взметнулась, и сразу же силуэт Реба скрылся за плотной стеной песчаного вихря, что с гудением, и все нарастающей яростью рождался на площадке. Воздух тут же наполнился тысячами мельчайших песчинок, что забивались под одежду, в волосы, заставляя тереть глаза. Невидимая тень скользнула к Шаэре, и в следующий миг скрестились клинок и массивная бита. Грохот, порожденный взрывом, последовавшим за этим, еще долго звенел эхом в ушах малость оглохшего Иньясу. Когда пыль осела, на месте доброй половины площадки зияла идеально ровная воронка, на дне которой, глубиной метра в дв, все так же стояли друг напротив друга воин пустыни и рэпер из далекой Америки.