**** к словам СОС не имеет никакого отношения. Песня взята из дворового репертуара времен молодости СОС.
========== 3. Лилипутику капут, Лилипутику конец… ==========
Лилипутику капут,
Лилипутику конец,
Лили лили лижет лилипут
Леденцовый леденец.
Лилипутик, лилигном,
Леденец большой как дом.
А у лили лилипутика
Ручки меньше лютика.
Никто и не думал, что два закадычных друга разбегутся сразу после школы.
Димка сбежал, нет, не трусливо поджав хвост, а расчетливо и продуманно. Решив, что время и расстояние лечат, и он уедет в город, а поступив в институт, останется жить в общаге. А там уж видно будет, что дальше.
Не помогло. Совсем.
И никуда не делись постыдные мысли и глупая тоска.
Он больше не кусал по ночам подушку, чтобы не выть от безнадежности, не прятал в эту же подушку непрошеные злые слёзы, как весь выпускной год в школе, но и избавиться от лилипутика не смог. Не помогали ни расстояние, ни учеба, ни начавшаяся наконец половая гетеросексуальная жизнь.
Вконец отчаявшийся Димон решился на крайние меры, клин клином выбивать. Раз уж влюбился в парня, так хоть убедится наверняка в том, что пидорас.
Информации было крайне мало, и узнать что-то было сложно. Ни журнал “Здоровье”, ни газета “Спид-инфо” ему в этом помочь точно не могли, приходилось собирать слухи и сплетни. Статью-то за гомосексуализм отменили, но менталитет у страны остался прежним. Конечно, Москва это не его крохотный поселок, но и тут прослыть “петухом” никто не стремился.
Варианты с банями и туалетами Димка отмёл сразу, было слишком стремно. Палиться у памятников тоже не решился, можно было нарваться на знакомых. Оставались плешки. И весной, дождавшись тепла, он решился навестить Щуку.
Вечером, одевшись попроще и незаметнее, Димка поехал в Щукинский Лес, выбранный им исключительно за дальность расположения. Ему хватило пару часов побродить по сумеречным тропкам, чтобы понять, ему тут делать нечего. Такие же “прогуливающиеся” мужички не вызывали ровным счетом никаких чувств кроме удивления. А вполне симпатичный парнишка, немногим старше самого Димона, спросивший сигаретку, а затем ненавязчиво предложивший продолжить общение в другой обстановке, остался ни с чем. Все эти чужие, ищущие разовый секс люди, ему были не нужны. А завернув в заросли погуще, чтобы отлить и наткнувшись там на яростно сосущихся и дрочащих мужиков, Димке стало неловко и брезгливо. Ещё хуже стало, когда ему жестами предложили присоединиться. Забыв, зачем его вообще занесло в эти кусты, он рванул к метро.
Глупо было надеяться, что так он сможет излечиться от тяги к Липатову, но попытаться надо было.
На каникулы Димон вернулся домой и узнал, что в мае лилипутика забрали в армию. Целых два года он его не увидит. Мишкина мама сказала, что когда узнает, куда его отправят после учебки, то даст адрес.
Димон был в смятении - поехать к Михе, чтоб увидеть его - хотелось, но пропалится же со своей влюбленной мордой, подставит друга перед сослуживцами. И не докажешь потом, что Миха нормальный пацан, а это только он, Димон, пидар. Опустят Миху, превратят его службу в ад. Нет, нельзя ехать, он не имеет права так рисковать другом.
Писать письма? А что писать-то, что зубрит матан? Что сегодня светит солнце, а вчера была гроза? Бред. Пиздец, ему даже написать нечего Михе, кроме как о своей ужасной любви.
Димка рычал от злости и бессилия, от собственной неправильности, мешающей ему жить и подставляющей под угрозу жизнь дорогого ему человека.
За неделю каникул так извелся, что даже мама с батей заметили. И как-то вечером мама, робко взяв его за руку, спросила:
- Дим, ты чего такой? Случилось чего?
- Маа-ам!
- Значит, влюбился, - мама улыбнулась. - Так веди к нам знакомиться.
- Вам не понравится.
- Тогда женись! И нам некуда будет деться, примем! - влез отец. - Или что, несчастная любовь, как в мамкиных сериалах? Твоя возлюбленная Хуинита не может подарить своё сердце, потому что ваши чувства осудят её гордые честные мексиканские предки?
Батя добродушно усмехался, даже не догадываясь, насколько он был недалек от истины.
От страшной и постыдной истины, от которой у Михи в груди все горело и ныло.
Но своими словами он невольно подал идею, как можно уберечь Миху от своего безумства. А может и самому полегчает, отвлечет.
И Димка принял решение - надо жениться.
Проблем с кандидатками не было. Он был парень видный, и в Москве телки липли, даже несмотря на его провинциальное происхождение. На телок хоть и вставало, к Димкиному облегчению, но в ЗАГС не тянуло. Совсем. Ни с кем.
Вот тут-то и подвернулась Фокина. Веселая общительная Танька выцепила его на улице по дороге в булочную, и они разговорились. Оказалось, она тоже учится в Москве, снимает с сокурсницей комнату, и домой тоже на каникулы вернулась. Димка слушал её в вполуха и тоскливо думал, что, наверное, это судьба. Совершенно не интересующая его Фокина, подходила почти по всем пунктам кроме двух. Первый пункт - она не Липатов, но с этим уже ничего не поделать, а второй пункт надо было проверять лежа.
И Димка решился.
И Танька проверку прошла, даже несмотря на явную неопытность. А пока Шкинев устало дымил сигаретой, даже умудрилась трогательно ему признаться в любви ещё со школы.
Димон молчал.
Он убивал в себе Лилипутика.
“…Лилипутику капут,
Лилипутику конец…”
Димка курил, стоя у входа в банкетный зал заводской столовой. В зале вовсю шли песни и пляски, а счастливая раскрасневшаяся новобрачная принимала поздравления, прижав к груди разноцветные ползунки с шуршащим содержимым.*
А Димон выкроил минутку подымить без суеты.
“Почему, - думалось ему, - именно осень мне покоя не дает? Почему-то другим сезонам до меня дела нет, и только осень, раз за разом вмешивается в мою жизнь. Осенью, я про Мишку понял, осенью и уехал от него в Москву, а теперь вот, свадьба. Осенью”.
К вечеру заметно похолодало, и желающих курить на улице, кроме жениха и свидетеля не было.
Свидетель - Петька - дымил рядом, а поскольку на его долю выпало выпить с каждым из гостей, да ещё и из туфли Танькиной хлебать,** то освежиться на воздухе ему было не лишне.
Явно не лишне, потому что, кинув окурок в урну, он вдруг сжал Димкины плечи крепкими темными от машинной смазки пальцами, и пьяно заговорил, дыша ему в лицо:
- Не ожидал от тебя, Димон. Не ожидал. Нет, я понимаю, не моего ума это дело. И вообще, совет тебе, да любовь… Но, бля, Дим! Ладно, бабу бросить… Но ты ведь не бабу, ты ведь Мишку… Сначала сбежал в Москву эту свою, теперь вот, Танька… Мишка вернется из Армии, а ты женат. Каково ему будет, а?