Глава 7
Утром я проснулась от Машиного плача, она сидела на полу и перебирала документы, и, увидев паспорт мужа, расплакалась. - Машенька, мы найдем его! Вот увидишь! - Хорошо бы живым, - тихо произнесла Маша. - Что? - не поняла я. Маша повторила, - хорошо бы, если мы найдем его живым и целым. Мне кажется, его украли, чтобы продать на органы. - Очень может быть, - подал голос мой бывший. Мы с Машей посмотрели на него зло и укоризненно, а я сказала, - ты бесчувственный чурбан. - Лапонька! При чем здесь чувства? Я рассуждаю логически. - Вадим, - перебила его я, - в чем здесь логика? Объясни! - Ну, во-первых, пропали трое мужчин примерно одного возраста внешне похожих друг на друга. Потом Вадим задумался на несколько минут, первая не выдержала Маша и раздраженно спросила - А что во-вторых? И, вообще, в Ваших словах, Вадим, нет логики. Стесняюсь спросить, на какие органы их возьмут, ну, если только на глаза и волосы. - Машенька, - ласково пропел Вадим, - я только поддержал твою гипотезу. И давай перейдем на «ты». О, кей? - Нет у меня никакой гипотезы. И, да, я согласна перейти на «ты». Неизвестно, сколько бы продолжалась наша беседа ни о чем и никуда не ведущая, если бы в дверь не постучали. Мы на несколько секунд зависли. Маша опять проявила характер и сказала. - А что мы, собственно, прячемся? За комнату заплачено, - и распахнула дверь. На пороге стояла Натэлла, руки в боки, взгляд сначала был суровый, переходящий в недоуменный. Я поняла, она увидела Вадима. Он опять надел свой лаковый латексный костюм и возлежал в нем на кровати. Мы с Машей были одеты со вчерашнего дня, вернее, с сегодняшней ночи, совершенно одинаково - черные лосины и коричневые водолазки. Весь наш вид в целом, понятное дело, наводил на разные мысли, и Ната, подумав немного, как-то рассеянно, промолвила. - Это не мое дело! Это не мое дело! Лишь бы было тихо! Лишь бы было тихо! Это не мое дело! Она повторяла эту фразу снова и снова и медленно пошла в сторону лестницы, слегка покачиваясь, как умалишенная. Я посмотрела на Вадима, открыла рот, чтобы сказать в его адрес что-нибудь оскорбительное, но он опередил меня словами. - Добро пожаловать, девочки, в клуб Садо-Мазо!, - и он схватил прут, невесть откуда взявшийся в комнате и ударил им об пол. Маша засмеялась, следом Вадим, мне ничего не оставалось, как поддержать компанию. Смех, как известно, продлевает жизнь. Мы решили позавтракать в кафе, а потом сходить к Инне в больницу, вчера это сделать не удалось, к сожалению. Бедная Инночка, как она там? Проходя мимо гамака, мы не обнаружили в нем Натэллу. Видать, она была под таким сильным впечатлением, что до сих пор переваривает увиденное где-то в глубине своего дома. Завтрак прошел в мирной атмосфере. За кофе мы решили обсудить вчерашнюю ситуацию. Ведь кто-то хотел меня напугать, и ему это удалось. Если бы со мной не было друзей, я бы ни за что не продолжила поиски мужчин. Ну, вот, я уже этого иуду Вадима приписала в друзья, да и Машу, я ведь ее совсем не знаю. Но, признаться, она мне очень нравится, и с каждой минутой она раскрывается все больше и лучше. Самое главное качество, которое мне нравится в Марии - это чувство юмора. Если человек обладает этим даром, значит он умный, веселый. Все трое признались за столом, что надо ходить везде всем вместе, это безопаснее и веселее. Но мы не могли разбрасываться временем, ведь оно может быть так важно для пропавших мужчин. И мы всё же решили разделиться. У каждого было свое задание, и мы незамедлительно занялись их выполнением. Вадим должен был исследовать кинотеатр на подозрительных людей и дверей. Маше поручалось покрутиться по парку и порасспрашивать, не пропадал ли еще кто-нибудь когда-нибудь и все в таком духе. Мне досталось самое легкое, по мнению моих сотоварищей, визит к Инне. Я зашла в палату к однокласснице и увидела ужасную картину. Инна рыдала, возле ее койки стояло не меньше шести человек медперсонала, они пытались успокоить Беленькую, но безрезультатно. В ту же секунду в палату влетела медсестра со шприцем в руках, она подбежала к Инне, сделала ей укол, и через несколько секунд Иннуся обмякла, закрыла глаза и, по всей видимости, уснула. Вся эта компания в белых халатах вздохнула с облегчением и покинула сие помещение, проигнорировав меня, словно я была невидимкой. Я все же схватила девушку, которая выходила последней, и спросила, в чем дело. Девушка пожала плечами и велела обратиться к лечащему врачу Паханяну. Пока Инна спит, я решила нанести этому Паханяну визит. Постучав в дверь кабинета и войдя внутрь, я увидела доктора, он восседал за мощным столом и что-то писал. Я поздоровалась с ним и спросила о состоянии Инны и, в частности, о ее срыве сегодня. Паханян сказал, что у Инны огнестрельное ранение. Ее жизнь вне опасности, состояние удовлетворительное, через 3-4 дня можно будет выписать. Шов у нее косметический, снимать не надо, сам рассосется. - А что касается сегодняшней истерики , - сказал Паханян, подходя ко мне вплотную так, что я услышала, как он дышит, но не решилась отодвинуться от него подальше, вдруг обидится и ничего мне не скажет, - Ваша подруга переживает, что у нее на груди останется шрам, и она будет некрасивой. Мы объясняли ей всей больницей, что у нее шрамик 2 см 3 мм, шов косметический, через пару лет он практически будет не заметен. Но она возмущается тем, что мы нарочно испортили ей кожу. Надеюсь, Вы сможете ей объяснить, что ее красоту ничем не испортить. Затем Паханян похотливо улыбнулся, сказал мне, что Инна не такая красивая, как я. И что он просто тает возле меня, как льдинка. И при этом доктор начал в буквальном смысле тереться об меня. Я ответила резко. - Так отойдите от меня подальше и не растаете, - и выскочила из кабинета. Конечно, мне льстило, если какой-нибудь мужчина оказывал мне знаки внимания, флиртовал, но этот Паханян обычный нахал и бабник, к тому же совершенно не умеет говорить женщинам комплименты. Мне захотелось принять душ, так было противно и почему-то стыдно. Когда я зашла к Инне, она уже проснулась и опять плакала, только на этот раз тихонько. Выглядела она ужасно, лицо опухшее, рыжие прекрасные локоны сбились в какой-то репейный куст, повязка на груди была в кровяных подтеках. Я подошла к Инне, обняла ее очень аккуратно, чтобы не причинить боль и стала утешать. Я говорила ей какую-то чушь, про то, что шрамы украшают не только мужчин, но и женщин, что теперь это ее изюминка, что она может сделать на этом месте татуировку, ведь она давно об этом мечтала, вот и повод появился. В общем, я оказалась лучшим в этой больнице психологом. Инка успокоилась и заснула в моих руках, как младенец. Я не могла уйти, оставив сонную подругу. Пришлось ждать, когда она проснется. Через полтора часа. Потом я помогла ей кое-как обмыться, причесаться, еле-еле уговорила заплести дракончик на голове. Я кормила ее, развлекала разными историями, умолчав о том, как меня вчера напугали. В общем, из больниц я вышла только к вечеру. Дома меня ждал чудесный ужин. Стол был накрыт в комнате Вадима. Я спросила, как обстоят дела с расследованием, но мои компаньоны вели себя загадочно и в голос заявили, что обо всем расскажут за ужином. Мне милостиво разрешили перед ужином принять душ и переодеться. Настроение после душа у меня сделалось какое-то игривое, и я решила воплотить эту игривость в жизнь, а точнее в одежду. Я надела красные шорты,