Андрей видел, как Муса залез на дерево. Они с полковником, скрываясь в зарослях, подошли ближе. Когда Муса прыгнул на Савика и разгорелась драка, чемодан остался без присмотра. Андрей, пользуясь этим, выскочил из кустов, схватил его и метнулся обратно.
— Надо уходить, — хрипел с пеной у рта Анатолий Михайлович. — Карлик заколет его, вот увидишь… И вернётся за чемоданом… Он убьёт нас, если найдёт… Надо уходить…
Они побрели к посёлку, но уже через сотню шагов Андрей выбился из сил. Он нёс тяжёлый чемодан, а на его плече висел полковник, который, кажется, уже совсем перестал передвигать ноги.
Они уселись под дубом. Сквозь разрывы в листве подлеска было видно, как Савика с карликом ловят милиционеры.
— Менты, похоже, их сейчас посадят в «воронок», — докладывал Андрей дядюшке, который своим уцелевшим глазом уже мало что мог разглядеть. — Ну, точно! Савика берут в наручники. Ведут к машине…
— А карлик? — спросил полковник. — Карлика поймали?
— Да… Они его ранили, он хромает… Связывают верёвками…
— Тогда нам крупно повезло, — прохрипел Анатолий Михайлович. — Эта тварь опаснее Савика в сто раз…
— Если менты пойдут прочёсывать местность, нам каюк, — сказал Андрей. — Они нас найдут.
— Я думаю, что они едут к старухе, — предположил полковник после молчания. — Вряд ли они задержатся здесь. А в посёлок нам лучше не заходить…
— Почему?
— Его надо обойти стороной, чтоб нас не видели.
Андрей ещё несколько минут, вытягивая шею, вглядывался вдаль.
— Всё, — сказал он. — Их посадили в машину. Вроде бы собираются ехать…
— Тогда и нам пора… — Анатолий Михайлович, опираясь на руку племянника, приподнялся с земли и вдруг лицо его болезненно сморщилось и он, тихо застонав, снова опустился на землю.
Андрей встревожился.
— Михалыч, что с тобой?
Гримаса боли на лице полковника переросла в горькую усмешку.
— Нет, — прошептал он тихо, — я уж не пойду никуда…
— Мы дойдём до посёлка и найдём машину. Тебя отвезут в больницу. Или «Скорую» вызовем…
Анатолий Михайлович, дыша так, словно ему не хватало воздуха, несколько секунд смотрел на него уцелевшим глазом.
— У тебя курить есть? — спросил он.
Андрей, порывшись в кармане, достал бережно сохраняемый окурок, который он нашёл в прихожей. Полковник трясущейся рукой сунул его в рот. Андрей поднёс зажжённую зажигалку.
Полковник затянулся и вдруг закашлялся, откинулся навзничь. Окурок выпал из его рта.
— Машина уехала, — сообщил Андрей.
— В какую сторону?
— К дому.
Злобная гримаса на миг скривила губы милиционера.
— Повезло тебе… — прохрипел он.
Савик ещё пару раз в безмолвной ярости пнул Мусу ногой и вдруг вздрогнул, словно что-то вспомнив. Прильнул глазами к узкому окошку.
За окном проплывали деревья. Это были те самые деревья, мимо которых он только что проходил с чемоданом. Машина ехала к дому!
— Эй, начальники, вы куда? — прокричал он внезапно осипшим голосом. — Куда вы?…
Связанный Муса перестал извиваться и замер. Уставился на Савика выпученными глазами.
Савик заколотил в стенку.
— Стойте! Там мины! Там мины везде!
Но водитель и без его крика тормозил, увидев впереди искорёженный остов взорванного автомобиля. Старлей присвистнул от удивления.
— Откуда тут это?…
Связанный Муса попытался приподняться, но не смог. Снова свалился на пол.
— Мины… Мины… — тоненьким визгливым голоском завыл он.
Вчера, после взрыва легковушки Сокова, он установил на дороге ещё одну растяжку, в пятидесяти метрах от той, на которой взорвалась легковушка. Милицейский «уазик» приближался к проволоке, протянутой поперёк дороги.
— Ми-и-ины… — Голос Мусы стал совсем тонким, едва различимым.
Истошные вопли Савика встревожили стражей порядка.
— Ну-ка, остановись, — приказал водителю Круглов. — Сейчас спросим, что за мины…
Тонкая проволока мины-растяжки была водителю не видна. «Уазик» начал торможение в считанных сантиметрах от неё и всё-таки задел её передними колёсами…
Грохот взрыва докатился до Андрея с полковником.
— Так я и знал… — прохрипел полковник. — Им всем конец… Тем лучше… для тебя…
— Для нас обоих, — поправил его Андрей. — Карлик с бандитом погибли, мин впереди нет. Мы теперь можем спокойно уйти.
— Тебе повезло, тебе… — словно не расслышав, продолжал хрипеть полковник. — Все деньги — твои…