— Ты же не серьёзно? — Чарис показалось, что кто-то усадил её в автомобиль и выжал предельную скорость, забыв про тормоза, а впереди ядовитой зеленью светилась гибельная пропасть. — Брось, ты и сам понимаешь, насколько это всё смешно, — болезненная обида сдавила грудь. Такое бывает, когда долго и упорно готовишь важный проект, а потом тебе вдруг объявляют, что ты слишком неопытна для такой работы. Слишком наивная. Слишком dh’oine. Слишком не подходящая для гордого Aen Seidhe.
— Не серьёзно считаю тебя хитрой bloede cailleach? Или не серьёзно играю в твою игру? Mo cathu, сейчас я серьёзен в отношении тебя, как никогда, — казалось, что капля сиреневого зелья лишь добавила новые грани издевательскому настроению Иорвета, превращая эльфа в шипящий коктейль колючего сарказма и едкой страсти, и Чарис с внутренней дрожью почувствовала сквозь свитер, как его пальцы погладили её небрежным движением. Перед глазами чернели линии, змеиными изгибами скользнувшие из-под футболки по шее. Ей всегда было интересно, как на самом деле выглядит его татуировка и иронично, что сейчас ей стоило лишь протянуть к нему руку. — Ты думала, что тебе всё сойдёт с рук, и ты просто поиграешь со мной? Ты говоришь, что могла бы сделать мне больно, но вместо того, чтобы решить проблему как чародейка, кричишь и брыкаешься будто маленькая девчонка. Ты влюблена в меня, beanna, и так хотела моего поцелуя, что решила воспользоваться радикальным методом? — он глумливо засмеялся. Вспыхнув, Чарис со злости замахнулась для пощёчины, но Иорвет перехватил её руку и под её удивлённый взгляд прижал к губам.
— Я не влюблена в тебя! — Чарис протестующе вырвалась, поспешно прижав руку к заходящемуся сердцу, словно эльф угрожал прямо сейчас отрезать её.
— Поэтому нам и надо сравнять счёты.
Он вдруг потянулся за пирогом. Чарис настороженно следила за его действиями.
— Никогда не имел лично дел с зельями, — проговорил Иорвет, и она шокированно смотрела на его не обезображенную шрамом половину лица, вдруг догадываясь, что задумал эльф.
— Ты думаешь, что я наемся любовного зелья и стану такой же маниакально влюблённой в тебя? Приворотные зелья так не работают, Иорвет, — она различила предательское сомнение в собственном голосе. На самом деле она не знала, что будет с нею. Никогда она не испытывала желание опоить кого-то любовным варевом ради мнимой любви, не сказать, что настолько увлекалась их изучением, и вот, словно в злую насмешку, день принял очертания высоченного, нахального эльфа, лицо которого исказила маньячная гримаса, так иногда пугающая её.
— Тогда тебе и нечего бояться? — хмыкнул он, сверкнув глазом.
Время замерло, концентрируясь в его движениях. Округлившимися глазами Чарис неотрывно смотрела, как Иорвет зачерпнул немного кремовой прослойки и приблизил пальцы к её губам, словно и не замечая покрасневших щёк.
— Cáemm a me, — произнёс он тише. Так тихо и легко, запросто, что Чарис забыла, как дышать, а после рвано выдохнула от нехватки воздуха и прикрыла на мгновение глаза, чувствуя ноздрями лёгкий лимонный аромат. Мог ли голос обладать такой силой, что жизнь за стеклом казалась бледной выдумкой? Лимон мешался с древесным ароматом, проникая восхитительной отравой в лёгкие, и Чарис ощущала, насколько же Иорвет живой. Невозможный, сильный, колючий. За одну чёртову секунду она осознала, что не сможет не сделать этого, потому что негромкий голос прозвучал даже не приказом или просьбой. Это было сродни древнему заклинанию, от которого у неё по всему телу пробежала волна мурашек, заставляя внутренне затрепетать, пока постулат его неизбежной правоты давил к земле. Такого элементарного решения проблемы. Почему? Почему она просто не сделала то, что было правильно?