Несмотря на то, что Творцы давно покинули это место, всё вокруг, казалось, пропитано силой, которая давила, причиняя дискомфорт, не позволяя расслабиться. А через несколько минут почему-то приходила уверенность, что каменные хозяева живые, и ещё мгновение — и вся пятёрка повернётся к непрошеным гостям с немым вопросом во взоре. Веда даже вздрогнула от мысли и поёжилась.
Понаблюдав за Санни, который тихо лежал у неё на руках, она поймала себя на мысли, что они в ловушке. Накатывала тоска, и казалось, что выхода из этой клетки нет. Несмотря на всю эту чехарду ощущений и мыслей, Веду что-то смущало, но она никак не могла поймать за хвост ту мысль, что не давала ей покоя.
- Мам, - тихо позвал арханг, вырывая её из раздумий, – давай поспим, а потом что-нибудь придумаем.
- Спи, мой родной, спи, - согласилась она, ласково поглаживая по голове и убирая выбившуюся прядь с лица за ухо.
- А ты? – не открывая глаз, спросил Санни.
- И я, мой хороший, отдохну. А ты спи.
Веда обняла его одной рукой и, чтобы как-то избавиться от непрошеных ощущений, стала вполголоса напевать:
«Ты моя нежность, ты моё небо.
За тобой встану, где бы ты не был.
Ты моё сердце, ты моё чудо.
Обниму нежно и с тобой буду…» [15].
Некоторое время в зале раздавались только тихие звуки песни, которые Веда напевала заснувшему у неё на руках сыну. Она бездумно водила взглядом по помещению, пока не обратила внимание, что в зале беззвучно горевшие до этого фонари заменены факелами. Скамейка, на которой они устроились, преобразовалась в лежанку, а перед статуями появилась купель.
Веда не спеша встала и переложила Санни на лежанку, а сама подошла к появившемуся чашеобразному сооружению. Она разглядывала купель, которой могла позавидовать любая католическая церковь в Ватикане. Это было произведение искусства. Из белого мрамора, с позолоченными символами и вырезанными узорами. С двойными бортиками и маленькими ступеньками, уходящими в слегка подсвеченную зеленоватую воду. На дне что-то лежало.
Памятуя, что если дотрагиваться до всего с разными непонятными надписями, может случиться непоправимое, Веда не стала интересоваться этим предметом на дне купели более пристально, а обошла фигуры по кругу, рассматривая их, замечая детали, которые не видела до этого.
На мече она разглядела синие и зелёные камни в рукояти. В посохе стеклянную сферу с жёлтым кристаллом в форме ромба. На плащах женщин были застёжки с разными камешками. У одной плащ держала рубиновая застёжка. Одеяние второй украшала застёжка с голубым камнем. И только в пятой фигуре ничего нового она не обнаружила.
Собираясь вернуться обратно на место и отдохнуть, как и обещала сыну, Веда скользнула взглядом по воде, плескающейся в купели, мимо которой она проходила. Чуть не споткнувшись, она замерла, ошарашено смотря на картины, которые ей, как на экране телевизора, там показывали.
Вода приобрела синий оттенок, который прекрасно передавал всё показываемое на её поверхности. Жаль, не было звука. Но Веде и не надо было слышать. Достаточно и того, что она увидела.
А увидела она уже знакомый ей зал и всё семейство, доставившее ей немалое беспокойство. Увидела знакомые и всё ещё любимые черты. Синие глаза, горящие нездоровым блеском. Плотно сжатые в упрямстве губы. Светлые волосы, небрежно собранные в хвост. Он диким зверем метался по комнате, шагая из угла в угол, и что-то выговаривал. Старший брат пытался его успокоить, что-то объясняя, но Эл не слушал. Развернувшись, он вылетел из комнаты, не оглядываясь.
Вода пошла рябью, и картина сменилась. Вместо зала она увидела ночной лес и скачущего всадника. Ночь стояла безлунной, и видны были только очертания. Всадник остановил лошадь возле избушки, к которой он, скорее всего, ехал, и вошел внутрь. Света, появившегося от лучины, когда мужчина открыл дверь, хватило, чтоб узнать всадника. Дверь захлопнулась, и картинка сменилась.
Веда увидела себя в длинном платье глубокого зелёного цвета. Она стояла на высоком утёсе и смотрела в небо. Ветер путал распущенные волосы. Накрапывал дождик, а свинцовые тучи добавляли ощущение обречённости.
Веда узнала место действия. Утёс располагался недалеко от дома бабы Дуси, и она частенько ходила туда посидеть, подумать. Ей обычно там никто не мешал. Девушка на картинке повернулась и подняла лицо с закрытыми глазами навстречу каплям, падающим с неба, и Веда не успела понять, плачет она, или это дождь щедро поделился своим добром. А потом, не открывая глаз, раскинув руки, словно два крыла, та Веда, улыбнувшись, полетела вниз.