Поглощённый своими размышлениями Гор не сразу уловил изменения в зале. Первый отмер король. Лион вернулся в поставленное ему кресло и сел в него. Доставая что-то из кармана, он параллельно раздавал приказы.
- Этих, - он глазами показал на семейство Оттарис, - увести и допросить. Свадьба отменяется. Я расторгаю помолвку.
В руке Его Величества вспыхнул красным огнём небольшой, с ладонь, пятигранный камень с золотой вязью иероглифов на нём, в котором все присутствующие узнали Осколок Карама. Именно такие камни выдавались на время монархам в Храме Богини Судьбы вершить суд. От красного свечения отделились два жгутика и поплыли к наречённым. Опоясав их запястья левых рук, они стали растекаться по руке, закрывая её полностью. Эл стоял спокойно и даже безучастно. Мирэнда отмерла и стала кусать губы, чтобы не закричать в голос. Процедура расторжения помолвки не из приятных. Так богиня наказывала тех, кто необдуманно решил навсегда связать себя узами, но потом от них отказывался. От руки Эллариана сформировался и, отделившись, поплыл в сторону герцога ещё один жгутик. Он опоясал руку отца Эла и также покрыл её полностью, показывая всем, кто ещё участвовал в ронтане. Плотно сжатые губы Эдинея выдавали, что ему тоже сейчас не сладко. Но все молча переносили это наказание. Это продолжалось с минуту. И всё это время в зале стояла тишина.
Свечение погасло, освобождая из захвата «виновных». Лион спрятал Карам обратно в карман и продолжил давать указания.
- Графа Кетроуна также допросить. Грегори, возьми записи у Вероники и просмотри их. Эдиней, дай поручения… Эллариан! Ты куда? - окликнул он направляющегося на выход из зала графа Эрлейна.
- Искать Веду, - не оборачиваясь, ответил тот, продолжая движение.
- Стоять! - приказал Лион, и двое охранников преградили ему путь, заставляя остановиться. - Вернись! Нагородил уже дел.
Эллариан, скрипя зубами, повернулся и направился на то место, где до этого стоял.
Король переглянулся с братом.
- Видел? - спросил он тихо герцога Элгейского.
- Да, но… что...?
- Позже, - тихо ответил Лион, ожидая, пока его приказы выполнят, и в зале останутся только «свои».
Стража встала с трёх сторон от преступников, давая им шанс самим покинуть зал.
- Это всё ты виноват, - заныла Мирэнда.
- Заткнись, дура, - оборвал её стенания Кеил, собираясь последовать за конвоирующими их людьми.
- Что? - поворачиваясь к оскорбителю, возмущённо воскликнула графиня Оттарис. - Рендам! Ты это слышал? Как он смеет? Это всё его план. А обвиняет он меня? Я сделала всё, как вы сказали. И теперь я ещё и дура? И ты позволишь меня ему оскорблять?
- Мирэнда, угомонись. Сейчас не до тебя, - отмахнулся от сестры граф, шагая к двери за сообщником.
- Что? И ты тоже? - не сдвинувшись с места, продолжила возмущаться графиня Оттарис. - Может, и ты считаешь меня дурой?
- Мирэнда, хватит устраивать балаган, - раздражённо кинул её брат через плечо, останавливаясь. - Нашла время разбираться.
- Ну уж нет! - стояла на своём. - Я задала тебе вопрос! - скрестив руки на груди, потребовала ответа графиня.
- Графиня Оттарис, - одёрнул её маркиз Фэран. - Вам дарована милость. Вам дали шанс искупить всё. Вас оставили в живых. А вы ведёте себя…
- Да мне плевать на вашу милость, - поворачиваясь к старшему сыну герцога, завизжала Мирэнда. - Это всё вы! Такие, как вы! А страдаем мы. Нам нужно всегда пробиваться. Бороться. Врать. А вы на всём готовеньком.
- Мирэнда, прекрати, - окликнул её брат.
Рендам с графом Кетроуном уже стояли возле выхода и ожидали, когда закончится это представление.
- Нет! Не прекращу! - бушевала женщина. - Не прекращу. Нам дали шанс! Надо же. Какие благодетели. А мне не нужен никакой шанс. Я сделала то, что меня заставили. Они заставили. Всё им. Всё для них. А ты... ты даже не можешь ответить на мой вопрос!