— Приду, — сказал он. — Пришли мне координаты.
— Может, сразу Доусону? Сам ты забудешь.
— Хорошая мысль, — Дрейзер постарался не замечать легкой язвительности, которая почудилась ему в словах дочери. Не так уж много он забывал.
— Я кубок взяла, — похвасталась Кейси.
Особенно, если Доусон напоминал ему вовремя. Дрейзер смотрел на дочь и молчал. "Я рад за тебя", — вертелось на языке, но он осознавал, насколько мало значат эти слова и как глупо они прозвучат, а других подобрать не мог. Кейси стало неловко в этой тишине, и спустя какое-то время она продолжила:
— Ну, я пойду. Тебе же уже пора?
— Да. Надо поработать еще.
— Я жду, — Кейси быстро улыбнулась и повесила трубку.
Дрейзер медленно и шумно выдохнул. Только теперь он понял, что последние несколько секунд все тело было сведено судорогой.
Огляделся по сторонам. Отель, где он остановился, был ему незнаком. Дрейзер редко вел дела на восточном побережье, и если бы не Нотфилд — вообще бы не сунулся сюда.
"Нотфилд", — повторил он про себя и, подумав, кликнул по соответствующей строчке в скайпе.
Лицо мужчины лет тридцати на вид, такого же ухоженного и крепкого, как и сам Джонатан, появилось на экране почти сразу же.
— Привет. У тебя что, свободный вечерок?
— Да, — Джонатан снова оглядел пустой номер гостиницы. Работать абсолютно не хотелось, а звонок дочери окончательно выбил из колеи, и теперь он не был уверен, что сможет провести этот вечер один. — Я уже в Нью-Хэмферде. Остановился в Терис-Лоу. Не хочешь пропустить стаканчик?
Нотфилд покликал что-то сбоку от камеры и сказал, не глядя на собеседника:
— Буду через полчаса. Предупреди охрану, не хочу, чтобы опять начали в меня палить.
Дрейзер усмехнулся и кивнул. Репутация у Рэма Нотфилда была не очень хорошая, но они с Джоном были знакомы больше пятнадцати лет. Нотфилда не приглашали в гольф-клубы, зато он бывал отличным подспорьем в делах, в которых не помогал закон.
Впрочем, Дрейзер приглашал его не для того, чтобы обсуждать дела. Ему действительно было комфортно с Рэмом вдвоем.
Он закончил разговор и действительно сделал звонок начальнику смены. Потом позвонил в ресторан и заказал коньяк. Подумал, не добавить ли заодно и эскорт, но решил, что, если у Нотфилда будет настроение, он что-нибудь придумает сам. А самому Дрейзеру наутро предстояло рано вставать.
Коньяк принесли перед тем, как приехал гость, и Джонатан устроился с бокалом у электрического камина. За окнами сыпал мокрый снег — температура в этих широтах редко опускалась ниже нуля, зато климат был влажным и переносился тяжело. С моря, к тому же, почти не переставая дул холодный ветер. "Как и в моем Додж-Тауне", — подумал Джонатан и поднес бокал к губам. Взял со столика валявшийся там журнал — какую-то бестолковую гламурную муть, которую раскладывали по всем номерам. А в следующее мгновение в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, Рэм вошел внутрь.
Джонатан продолжал сидеть.
— Устал, — бросил он, не поднимая глаз от журнала.
— Тебе надо в отпуск, — почти механически ответил Рэм. Он всегда это говорил, но Джонатан отпуска никогда не брал. Ему было трудно находиться в тишине. Время текло еще медленней, когда его не заполняла бессмысленная ежедневная суета.
Дрейзер собирался ответить, когда взгляд его остановился на странице светской хроники.
"Лестер МакКолан: в постели с миллиардером" — гласил заголовок. Под громкими словами красовалось уже не такое молодое, но по-прежнему безупречно красивое лицо.
— Он что, еще и краситься стал? — спросил Рэм, останавливаясь у друга за спиной. Потянулся к столу, наполнил бокал коньяком и тоже поднес к губам, но пить не стал.
Джонатан молчал. Его парализовало от одного вида этого лица. Однако Рэм стоял за спиной и реакции его не видел.
— Наш Мистер-Лобстер его бросил. Вот малыш и дает сольные выступления. Будет продолжать в том же духе, его отправят в подводное плавание. Надо же быть таким идиотом, чтобы на каждом углу кукарекать, с кем и как ты спал.
Джонатан молчал. Он не думал, что Лестер идиот. Впрочем, в это мгновение он не думал уже вообще ничего. Тело снова сдавила судорога. Рука, подносившая к губам бокал, слегка дрогнула, и Джонатану с трудом удалось не расплескать коньяк.
В тот вечер он почти не говорил. Наутро тоже молчал. Отменил ланч, сказавшись больным, и вместо него все-таки поехал в тир, но стрельба не помогла. Вечером, во время занятия по боксу, Дрейзер немного расслабился, но спазм по-прежнему не отпускал. За ужином он смотрел на фальшивое, накачанное силиконом лицо жены и представлял, как растекутся ее надутые губы, если он встанет и нанесет всего один удар.