— Я не стану знаменитостью, — говорю я. — Я уже…
— В смысле… ещё большей, — «виляет» ЧжуВон, поняв, что лопухнулся.
— Куда, — «ещё большей»? — хмыкаю в ответ и спрашиваю: — Долго ещё ехать?
— Минут десять. Хочешь, куплю тебе мороженого? Съешь, пока доедем.
«Мороженого»? Хм… неплохая идея…
— «Melona», со вкусом дыни и в горьком шоколаде, — сообщаю я о своём желании.
— Окей, — не раздумывая, кивает ЧжуВон.
Конец цитаты из — семнадцатый щелчок зубами.
Пока мы с Чжу наслаждаемся мороженным, нас нагоняет моя охрана.
— Прошу прощение, молодая госпожа, мы не успели за вами, — первым начинает старший охранник.
— Как так получилось, что меня окружили журналисты? — грозно «хмурю» брови. А действительно интересно, так запланировано или случайно получилось?
— В тюрьму вас, госпожа, только с юристами пустили, поэтому мы ждали у выхода и подошли вместе с журналистами, ожидали только вашего знака, но вы сказали, что Агдан говорить будет. Вот мы и ждали, когда вы закончите. Потом освобождали проход к проезжей части. Первым подъехал господин ЧжуВон, вы с ним решили уехать. Мы за вами, но нас отсёк от вас красный свет на перекрёстке. Извините, госпожа, больше не повториться!
— Хорошо, да и я растерялась, вас не заметила. В следующий раз говорите, что вы рядом и охраняете.
— Слушаюсь.
— Ещё. У тюрьмы я увидела четверых с шариками и плакатом «Red Alert». Вы можете их найти?
— Да, госпожа.
— Найдите, мне интересно, кто это был. Потом хочу встретиться с президентом клуба. Неужели в клубе остались только пятеро? Вроде Габи у тюрьмы не было.
— Выясним. Разрешите напомнить, по договорённости после тюрьмы вас ждёт начальник отдела аналитиков. Вы поедете на своей машине или с господином ЧжуВоном?
Вопрос конечно интересный. Как будет лучше, чтобы Чжу не потерял своё лицо.
— Ты как? — обращаюсь к ЧжуВону. — Есть желание прокатиться?
— Если только после мы поедем есть мясо.
— Там может быть долго, то да сё. Могут шею намылить за речь возле тюрьмы.
— Намылить?
— Немецкая идиома, французы говорят: «По ушам надавать», чтобы не забывалась, слушалась старших.
— Понятно, будут воспитывать. Могу в приёмной подождать, если секретарша не угостит, пойду в бар кофе пить.
Смотрю на старшего охранника, тот говорит:
— Запись конференции сделали, отослали.
Задумываюсь, Чжу хочет продолжить по моим ушам ездить о написании новых песен для него. Пауза затягивается, Чжу добавляет.
— Пиво куплю!
— Договорились! Только не гони, не нервируй охрану, ни мою, ни свою.
— Хм, растёшь!
Сажусь в машину к Чжу.
— Знаешь, где центральный офис Самсунга?
— А то!
Время действия: тридцатое марта
Начало цитаты из — семнадцатый щелчок зубами.
(МуРан смотрит новостной канал Dispatch, онлайн издания посвящённого корейской индустрии развлечений')
« Ожидаемым скандалом закончилось общение с журналистами бывшей участницы группы „Корона“, известной своими бесконечными фейлами… — бодро сообщает молодая ведущая, старательно пытаясь при этом выглядеть для подростковой аудитории так, словно она — „своя в доску“. — Напомню, что ранее, девушка обладавшая сценическим ником „Агдан“, не сумев договориться о деньгах, поссорилась со своим агентством и теперь она с ним судится. Ещё, — она попала в армию, убежала во время тревоги из части и в итоге оказалась в тюрьме за дезертирство. Суд приговорил её к пяти годам каторги. Такой вот яркий, но весьма неожиданный для корейского айдола, жизненной путь…»
Хальмони удивлённо приподнимает брови, не ожидав столь развязно-однобокого изложения биографии известного ей человека.
«… Но, судьба сжалилась над неудачницей, — продолжая в той же манере, сообщает ведущая. — Президент страны, госпожа ГынХе, помиловала её в канун юбилея праздника дня детей. Видимо, руководствуясь лучшими побуждениями и в надежде на то, что девушка всё поняла и раскаялась в своём поведении. Но, как говорится, — не тут было! На выходе из места своего заключения, Агдан дала краткое интервью журналистам, в котором досталось всем. И президенту страны, и полиции, и всем её знакомым айдолам. Впрочем, лучше самим один раз услышать, чем сто раз послушать пересказ. Посмотрите сами…»