Адм. Бэкон одобрил тактику британских миноносцев, применивших торпеды и таран*. После мартовских боев он ввел следующую организацию службы дозора: ночью эскадренные миноносцы действовали группами по 4 и ходили курсами, рассчитанными на прикрытие пунктов, на которые можно было ожидать нападения немцев. Один из концов каждой линии движения дозора находился в пределах видимости какого-либо навигационного огня, так что дозорные суда могли точно проверять свое место; там, где 2 дозорные линии сходились близко, время поворотов было рассчитано так, чтобы встречи были невозможны. При такой системе можно было атаковать каждое замеченное неизвестное судно. Но, конечно, эта организация была совершенно не в состоянии помешать проходу подводных лодок.
В ночь с 24 на 25 апреля германские эскадренные миноносцы появились еще раз, обстреляли Дюнкерк с большой дистанции и потопили малый французский эскадренный миноносец «Этандар» со всей командой (75 чел.). 27 апреля они обстреляли с дальней дистанции Рамсгит и Маргит, где было убито 2 чел. и ранено 3 чел., но сами были обстреляны таким жестоким огнем 152-мм пушек новых береговых батарей и монитора «Маршал Ней», что после этого в течение нескольких месяцев не решались возобновить свои «подвиги». Были приняты особые меры в смысле затемнения или снятия огней и буев, которые дали хорошие результаты.
2 мая произошел случай, имеющий историческое значение: британский пароход «Джина» был потоплен у восточного побережья торпедой, пущенной германским гидросамолетом. Впервые это оружие было применено англичанами в Дарданеллах 12 августа 1915 г.
В 1916 и 1917 гг. по настоянию сухопутного командования была возобновлена бомбардировка германских береговых укреплений Фландрии и морских баз с целью отвлечь внимание немцев на этот важный участок побережья. Но только к 1917 г. были готовы достаточно сильные мониторы «Эребус» и «Террор», вооруженные 381-мм (15'') орудиями и имевшие 12-узловой ход, вместо 5-6-узлового хода предыдущих мониторов. Обе стороны широко применяли дымовые завесы, под защитой которых огонь англичан произвел большие разрушения в мастерских портов Остенде и Зеебрюгге, хотя батопорты шлюзов повредить не удалось. Оба порта сделались неудобными для германских торпедных судов, и германским эскадренным миноносцам пришлось базироваться на Брюгге; для подводных лодок начали строить бетонные убежища.
19 октября «Террор» получил попадание торпедой, и хотя благодаря противоминным наделкам пострадал не серьезно, но все же был вынужден войти в док; 28 октября однотипный с ним монитор «Эребус» был атакован управляемым на расстоянии и ударившим его в середину корпуса моторным катером, который нес на себе 300–500 фунтов взрывчатого вещества. Людей на катере не было, он был снабжен вьюшкой изолированного электрического кабеля, соединявшего его с берегом; направление указывалось с помощью самолета. Скорость его хода была порядка 30 узлов.
Перед войной в Англии производились испытания судна такого типа.
В результате на «Эребусе» обломками от взрыва было убито 2 и ранено 15 чел. Противоминные наделки были вдавлены взрывом, но сам корабль течи не дал. Следующие 3 атаки такими же катерами совершенно не удались.
5 июня в стычке у побережья Фландрии эскадренные миноносцы Тэрвита потопили германский эскадренный миноносец «S 20» (550 т). До конца 1917 г. подводные лодки все еще могли без особых трудностей проходить Дуврским проливом, но к этому времени уже были готовы мины для постановки надежного заграждения по плану Адмиралтейства. Должны были быть поставлены 8 рядов в мелких водах (с углублением от 6 до 21 м) и 14 рядов в более глубоких местах. 19 декабря на этом минном поле взорвалась подводная лодка «UВ 56». Таково было положение дел, когда в. — адм. Бэкон был сменен в. — адм. Кийзом.
Смена командования была результатом решения наглухо закрыть пролив с помощью постоянного дозора из надводных кораблей (с прожекторами и неподвижными огнями) в сочетании с минными заграждениями. Надо отдать справедливость Бэкону, которого так критиковали впоследствии, но который и сам был строгим критиком, что он обеспечил отличное сообщение с Францией и что со слабыми силами в течение 2 лет не допустил каких-либо серьезных действий против торговых судов в Канале. Ему не удалось запереть пролив для подводных лодок*, но это было почти невозможно до появления соответствующих мин. Нет никакого сомнения в том, что вплоть до поражения германских армий опасность, грозившая Дуврскому проливу, была достаточно серьезна, и что за всю войну не было более тяжелой ошибки, чем ошибка союзного сухопутного командования, позволившего немцам сначала захватить, а затем почти без помехи удерживать за собой Фландрское побережье.