Запроектировали, значит, две эти самые нитки. Пока согласовывали проект да смету утрясали, а время-то шло себе не спеша. Наконец начали строить. Начали с бытовой линии. Одно лето копали ямы, другое — развозили трубы…
Одним словом, пока строили, нашу железную дорогу электрифицировали. Паровозы смазали погуще солидолом — и в тупик их, пусть стоят: не ровен час, еще пригодятся. А по всей линии новенькие электровозы пошли. Электровозы, как известно, воды в тендер не заливают.
Так вторая, деповская, ветка оказалась ненужной. Трубы, разбросанные по полям, ржавели без надобности.
Лузянин оглядел трубы, разузнал, от кого зависит решение, и прямехонько к тому железнодорожному начальнику: «Так и так, мол, не по-хозяйски, дорогой товарищ. У вас трубы ржавеют, разворовываются, а у вашего подшефного хозяйства один колодец на всю улицу… Начали строить водопровод, но из-за нехватки труб застопорилось дело».
Начальник, конечно, затылок чешет себе, всякие сомненья высказывает: «Понимаете, Николай Семенович, трубы те на балансе у нас… Надо подумать, согласовать». Лузянин поддакивает: «Да, конечно…» А уходя, и говорит: «Так договорились, значит! Мы вам пришлем бульдозер, чтоб засыпать ямы, а вы уж помогите нам чеканщиками. А то у нас специалистов нет».
И глядь, ясным майским днем тракторы по селу громыхают, трубы по порядкам развозят. Дальше — больше: рабочие-водопроводчики появились, и с пустыми руками, а с автокранами, с карбидными аппаратами. За месяц уложили трубы, зачеканили, опробовали: пожалте, уважаемые липяговцы, пейте артезианскую воду…
Да, скажете вы, но ведь это шефы! К тому же это солидная организация. Что для железнодорожников стоит какая-то там сотня тонн труб?
Согласен. Но тогда послушайте еще одну историю. Про пожарников. Если б меня раньше спросили, что можно заполучить с пожарников, я бы целый год голову ломал, так ничего б и не придумал. А Лузянин и к ним ключик нашел.
Вызывает как-то Лузянин к себе Авданю и говорит:
— Вот какое дело, Евдоким Кузьмич. Надо составить отчет о том, сколько в Липягах было пожаров за последнее время, и в каком состоянии наши противопожарные водоемы.
Авданя, известное дело, мужик расторопный, к тому же какой-никакой, а служака.
Сказал: «Есть составить отчет!» Пошел к себе в дежурку и накатал на листке ученической тетради «рапорт». Документ этот, к счастью, сохранился; я приведу его полностью.
«Докладаю, — писал Евдоким Кузьмич, — что за время моего начальствования над добровольной дружиной во вверенном мне селении Липяги пожаров не наблюдалось. Пруды и водоемы блюдутся в отличном состоянии. Начальник добровольной пожарной дружины…» — и далее подпись Авдани со множеством крючков и завитушек. Хоть на червонцы ставь.
Написал; приносит через некоторое время Лузянину. Тот прочитал, улыбнулся про себя, да и говорит:
— Евдоким Кузьмич, дорогой! Когда я буду представлять вас к ордену, я сочиню бумагу похлеще… А теперь мне статистика нужна. Нужны цифры и факты. Вот у вас тут написано: «Пожаров не наблюдалось…» Ну как же так «не наблюдалось»?! А прошлым летом, когда вы без колеса по селу дефилировали… это вы куда спешили, разве не на пожар? Так вот, сделайте все по форме.
Справили все необходимые бумаги; печатями их заверили, акты к ним приложили, Лузянин в тарантасик сел и покатил. Поехал в районную пожарную инспекцию; приехал, показывает начальнику бумаги.
— Посмотрите, какой вред селу наносят пожары. Что ни год, то пожар. Пруды высохли.
— Это нам известно, — соглашаются пожарники.
— Надо строить водоемы, — настаивает Лузянин. — У вас деньги на противопожарные мероприятия есть?
— Есть.
— Куда вы их расходуете?
Замялись пожарники: уж какой год кряду деньги эти они списывают куда попало, лишь бы их не сняли со счета. Лузянин знал обо всех их проделках. Он, как говорится, припер пожарников к стенке, и те сдались. Обещали построить в хозяйстве Лузянина два бетонированных водоема. И построили. Один в Хворостянке, другой — у нас, в Липягах. Прекрасные получились резервуары! Летом в них вода плещется: водопой для скота — лучше не надо. А на зиму их приспособили под силосохранилища. До Лузянина хранили силос так называемым «наземным» способом. В отчетах силос значился, а скот кормить было нечем. Как лето, так бульдозер кучу эту «наземную» — смыг-смыг — в овраг, чтоб не смердила она возле фермы.