День первый: Гнилая конфета
Запах мертвых алых вод поспешно покинул помещения первых этажей отеля. Из бара к полудню несло не трупным, ни с чем не сравнимым, приторным запахом, а свежей выпечкой и крепким кофе.
Лицо Амелии с усилием исказится в усмешке: Неестественно. Все здесь было настолько аномально неестественным, до омерзения иллюзорным, ненастоящим, фальшивым, а контраст запахов и сцен вызывал тошноту даже у видавшей виды женщины, чье сердце было неподвижным задолго до первого вдоха. Всё, что хоть как-то имело отношение к отелю старалось вырвать страницы ужасных событий, переписать историю в удобном ключе, сжечь память о чудовищной силе, которая была похожа на ураган, перед которым невинные столпились, будто стадо овец, а виновные – Направляли траекторию движения стихийной смерти.
Вы смогли бы забыть поглотивший вас однажды животный страх, который стремительно и цепко, словно когтями хватаясь, взбирался по телу вашему от самых пяток до висков? Нет. Страх – Вездесущ. Он – Движущая сила, но он же – Сильнейшая отрава.
Как любовь.
Бледнолицая шагала к холлу, да бы проверить то, что не проверили разве что самые ленивые, либо забитые, испуганные, словно вышвырнутые в суровую, порой совершенно несправедливую и, казалось, противоречиво нереальную реальность щенки, от которых толк будет зависеть от излюбленной игры матушки-судьбы – Русской рулетки. Повезет – Станут сильнее, не повезет – погибнут. Девушка на стойке регистрации была словно солнышко, от которого Амелия предпочитает спрятать лик: Режущая бесполезностью своей улыбки, как самый острый и тонкий осколок стекла, создающая видимость нужды и необходимости в ее существовании, пока она – на причитающемся ей месте.