Ворота ржаные скрипели
В цеху холодном.
И танки лязгали в метели
К своим исходным.
Орудье бухало, как молот
По наковальне,
И был ты молод, молод, молод
В ночи той дальней.
Дубил мороз тебя, и голод
Валил, качая…
Ты воевал. — того, что молод,
Не замечая.
1974
СПУТНИЦА
Федя сел писать, а меня послал за сахаром и чаем, который у нас весь вышел…
Анна Григорьевна Сниткина,
Милая спутница гения,—
Вот покупает нитки она
И долго — само терпение —
При скудноватом свете,
Откинув русую прядку,
Пальто починяет Феде,
Ставит его на подкладку.
«Печку бы надо вытопить,
На почту сходить бы надо,
Надо накидку выкупить
И кольца взять из заклада.
Но только лишь тридцать франков
За все, что прислала мама,
Дали в одном из банков,
А это решительно мало».
Сниткина Анна Григорьевна
С иглой допоздна сутулится.
Тихо. Окно зашторено.
Спит женевская улица.
Где-то старушки-хозяйки
Спят под своими перинами.
«У нас дрова — на вязанки,
А здесь — не смешно ль? —
корзинами…
Вот пальто и в порядке…
А деньги отнимет рулетка…
Счастье еще, что припадки
С Федей в Женеве редко…»
В тетради, узорами вытканной,
Мысли и наблюдения
Анны Григорьевны Сниткиной,
Милой спутницы гения.
1975
УЛИЦА АРТЕМА В КИЕВЕ
Иду по улице Артема
Осенним днем, не торопясь.
Она длинна и незнакома,
И все же есть меж нами связь.
По ней, где нынче, словно птицы,
Летят навстречу «Жигули»,
Людей притихших вереницы
Когда-то медленно брели.
Брели, спастись и не пытаясь,
Уже удел предвидя свой,
И, на ходу перекликаясь.
По сторонам шагал конвой.
Как в трудный сон, вплывают лица
Подростков, женщин, стариков,
И никуда теперь не скрыться
От стука тысяч башмаков.
А где-то спорилась работа,
Что не любому по плечу,
И погромыхивало что-то,
О чем я думать не хочу…
Вот так, от дома и до дома,
Уже непоправимо стар,
По длинной улице Артема
Иду в осенний Бабий Яр.
Вновь те каштаны облетели,
Что тридцать с лишним лет назад
На это шествие глядели,
И как стояли, так стоят.
1975
РАЗЛУЧАЮТ
Забывают, забывают,
Словно сван забивают…
Разлучают, разлучают,
Терпеливо обучают
Разлучаться нас.
С прежним морем,
С прежним югом,
С прежним облаком над лугом,
И, в конце концов, друг с другом
Разлучают нас.
Разлучают не мгновенно,
А неспешно, постепенно.
Незаметна перемена
Для усталых глаз.
А уж мы не те, что были.
Тех давно мы позабыли…
Неужель самих с собою
Разлучают нас?..
Разлучают, разлучают,
От былого отлучают,
Темной ночью разлучают
И при свете дня.
Я не знаю горше муки,
Мне не вынести разлуки,
Дай же мне скорее руки,
Не покинь меня!..
1975
МАСТЕР
Чего таить, — порою на холсты.
На краски и на кисти не хватало.
Трудился он с утра до темноты.
В его мансарде места было мало.
Но счастье в ней вмещалось и тоска,
Все, что творца в работе навещает…
Теперь мемориальная доска
Невозмутимо нам о нем вещает.
Писал он сверху сизость влажных крыш
И дым, из труб струящийся дремотно…
Теперь Антверпен, Лондон и Париж
Вступают в тяжбу за его полотна.