ПРИПЕВ :
3 куплет:
Но нет, не всё, с утра погоня будет, я нужен им, хоть мёртвый, хоть живой,
Что дальше будет, пусть война рассудит, на крайний случай нож всегда со мной.
Война всё спишет, даже такой случай. Нет, слабость прочь, я должен добежать,
Чтобы ребят сомненьями не мучить. Что не предатель я, им должен доказать!
ПРИПЕВ.
***
Ну что ты, хватит бормотать
Во сне, ребят на помощь звать,
Закрой армейскую тетрадь,
Забудь солдатскую кровать.
Ведь если бы не мы, то кто?
Не те ли в модненьких пальто?
В своих красивеньких авто?
Если б не мы, тогда никто.
Скучаешь? Знаю. Вот и я,
Во сне опять видел тебя,
Ребят погибших видел я,
Навеки с ними мы друзья.
Давай потом расскажем им,
Что слово мы хранили им,
И память их не посрамим,
Хоть тяжело и нам, живым.
Я не хочу к Вам в души лезть,
Но помните про слово «ЧЕСТЬ!»
Она всегда была и есть,
И рядом с честью дремлет месть!
***
Печальные дары природа бросает под ноги – листву,
И мы, взгрустнув от непогоды, шуршим по жёлтому ковру,
Красива осень, но печальна, шурша, упрашивает нас,
Принять её очарованье, понять печальный свой рассказ.
Про то, как вдруг окрепший ветер раздел деревья и кусты,
Про то, что снежные приветы неумолимо шлют часы,
Про то, как, попрощавшись, птицы её оставили одну,
И молний частые зарницы держат её в своём плену.
И как она дождями плачет, стыдясь за обнажённый вид,
Про то, как за туманом прячет боль незаслуженных обид,
Про то, как ей обидно слушать ругань, про лужи и про грязь,
Природу – мать просит нарушить между собой и нами связь
Засыпать снегом наши души, если не приняли дождей,
И наслаждаясь потом слушать победы песни снегирей,
Забрать свою шуршанья песню, взамен отдав нам скользкость льда,
И от мороза губой треснув, поймём мы всё только тогда.
Прости, пожалуйста, нас осень, за то, что злимся на тебя,
И очень сильно тебя просим, если ругай, то хоть любя,
Ведь мы одной природы дети только ты старше, мудрее нас,
Не откажи, прошу в совете, продолжи мудрый свой рассказ.
***
Мы с тобой расстаёмся, но всё же дождись меня,
Удача нам улыбнётся, и я отслужу любя,
Любя твои нежные руки, и вкус ласковых губ,
И слёзы твои, вспоминая, сдавившие слабую грудь.
Улыбка твоя вдохновляет, но губы чуть-чуть дрожат,
И слёзы улыбке мешают, в глазах мольба подождать,
Но я не могу дорогая, время нельзя удержать,
Живу я теперь по приказу, и это не мне решать.
Ты ведь сама захотела себя и меня испытать,
Но всё же я не уверен, что ты будешь сидеть и ждать,
Дай же моя дорогая тебя поскорее обнять,
Может быть, ты не дождёшься, и будешь свадьбу играть.
Но знай, что мой срок не вечен, я отслужу и вернусь,
Прошу не сделай ошибки, молча вытерпи грусть,
Мне ведь тоже не сладко, но я отслужу любя,
С надеждой, что ты на вокзале обнимешь с цветами меня.
******
Ты не пришла ко мне сегодня,
И завтра не прейдешь ко мне,
Плевав на ночь и расстояния,
Возникнув в сумеречной мгле.
Быть может я, тебя отвергнув,
Пути закрыл все для себя.
Пути любви и наслаждения,
Закрыл я для себя, скорбя.
Ну что ж, прощай, жалеть не стану,
В дне завтрашнем, уверен я,
Ко мне во сне придет другая,
Лишь одного меня любя.
***
Росло когда-то дерево, могучее, большое,
И даже ветер раскачать не мог его порою,
Кора-броня, и корни вглубь вросли уже навечно,
И выросло в его тени немало дел сердечных.
Не понимал холодный дуб, откуда так бывает,
Мужчина женщину, зачем так крепко обнимает?
Зачем она ему она нужна? К чему о ней заботы?
Уж лучше силы направлять на дельную работу.
За свою жизнь он не любил ни одного цветочка,
Ну не могли, в его тени, расти они, и точка.
Быть может в юности, давно, что-то такое было,
Но с той поры прошло сто лет, и сердце всё забыло.
Вот так и рос тот старый дуб, лишь головой качая,
Когда опять в его тени ребята целовались,
Но город рос, и дуба лес в парк люди превратили,
И, чтоб гулять им было веселей, берёзку посадили.
Так и не понял старый дуб, когда это случилось,
Что постоянно на неё глаза её косились,
Ветвями чаще стал качать, чтоб выглядеть моложе,
И стал её он ревновать к гуляющим прохожим.
Ну а потом своей листвой он стал шептать ей песни,
Тянулся весь лишь к ней одной, забыл о старом месте,
Как жилы вздулись под землёй его стальные корни,
И листья новые, весной, лишь в её бок простёрлись.
Не замечал он, что над ним смеяться стали люди,
Что боком стал расти одним, что держится лишь чудом,
Так наклонился перед ней, что корни стали рваться,
Но втрое было бы больней лишь без неё остаться.
Она же только говорила: «Клониться нет причины,
Мне жёлуди совсем не милы, вкусней гроздья рябины,
Расти, как рос, и не чуди, довольно себя мучить,
Ты всем хорош, но впереди ещё мой лучший случай.
И тяжесть этих горьких слов совсем дуб подломила,
Хоть и не ждал её любви, не смог он жить без милой,
Но, всё же падая, успел к любви своей рвануться,
И только умерев, посмел любви своей коснуться!
***
Мой старый дворик буйствует природой,
Зажат домами, мил, уютен, тих.
Я, помню, прятался вон за той колодой,
Сейчас сижу на ней, курю, притих.
Я вспомнил озорство и хулиганство,
Дрожал весь двор – такое вытворял!
Зато всегда, с завидным постоянством,
Законы жизни с честью выполнял.
И свой алкаш был – дядя Саша, дворник,
Не пакостил, когда «налитый» был.
Теперь же, хоть на праздник, хоть во вторник,
Бухают все, про совесть позабыв.
Мы тоже в подворотнях пили пиво,
Чего там, надо честно вспоминать,
Но, так как сейчас, уж слишком некрасиво,
Не смели мы прохожих задирать.
Футбольные ворота покосились,
Сейчас пошли другие пацаны.
Ведь мы, тогда, служить идти просились,
А с этими не выиграть войны.