Караван королевы, уже без карет и повозок Розенхорнов, оставшихся дома с Кросте, несмотря на старания короля подняться и выдвигаться пораньше, прибыл к месту встречи первым. И это притом, что детей долго напутствовала весьма шокированная и расстроенная смертью Сары Темплин-Дайнер Маргарет Лурье, желая Генриху быть стойким и мужественным, подобно тому храброму поступку, что он совершил в лабиринте, не дав себя в обиду, а Леноре - глубокой мудрости, чтобы её острый на споры язык звучал лаконично, правдиво и никогда её не подводил, когда понадобятся переговоры.
Никто из детей в их возрасте ещё не помышлял, чем именно они будут заниматься по жизни, когда их брат Вельдемар станет королём. Хотят ли они при нём быть советниками, участвовать в политической жизни Энториона или же посвятить себя чему-то другому. Их отец надеялся, что и Золотой Путь в том числе познакомит их с высшим обществом, с элитой мира и покажет заодно многообразие профессий, как придворных, кои они, впрочем, могли видеть вокруг себя и в Триграде, так и просто, кто из великих людей мира чем занимается, чтобы присмотреть себе дело по душе на всю оставшуюся жизнь.
Этот широкий мост с четырьмя округлыми и невысокими башнями на углах по обе стороны располагался на прямой дороге из Кроста, так что по пути каретам Кирстен не нужно было никуда сворачивать, разбираясь в картографии вместе с взятыми с собой придворными. Все ночёвки были по пути у дружественных лордов, а сегодняшнее утро воззнаменовало долгожданное воссоединение семьи.
Король же к мосту подъезжал с косого перекрёстка, так что кареты вереницы можно было удобно развернуть на этом месте на главную дорогу. Так они с Кирстен оказались бы в одной карете, где ехала она, а дети в той, в которой ехал Джеймс всё это время. Впрочем, вследствие недавних событий, когда помирал каждый кучер королевской кареты, монарх мог опасаться дурных знамений и как раз поступить с точностью наоборот, детей отправив в карету супруги, а её забрав к себе.
Это можно было ещё пообсуждать, а пока было время, наконец-таки обнять их всех после долгой разлуки. Солнечный день, тёплое весеннее утро месяца Флоруса, намного более тёплого, чем минувший Виридис, по утрам пронизывавший караульных ранней прохладой, однако нападение гигантских птиц и небольшой катаклизм в этой зоне Гладшира вынуждал Джеймса Дайнера поторапливаться и не затягивать встречу, а поскорее двинуться в путь, дабы прибыть в Иридиум.
- Папа! Папа! – побежали к монарху радостные дети, когда тот, наконец, спрыгнул со своей крепкой бурой лошади, - Вельд! – радовались они и спешившемуся с такого же брабансона старшему брату, - Мы были у лорда Петейри, который разводит белых мышей! Такие милые! Их там столько! - рассказывали они о своей последней ночёвке в замке-лаборатории пожилого лекаря.
- Я думал Ленора будет их бояться, а они ей понравились, - делился негодованием Генри.
Первым Джеймс обнял среднего сына, схватив и покружив полным оборотом, после чего поставив на ноги почти в том же месте, где тот стоял, подбежав обниматься, и поцеловал в макушку чуть отросших за путешествие волос, после чего там же их и потрепал своей мужской крупной рукой, украшенной цветастыми перстнями.
- Постричь тебя пора, кудрявый, - улыбался монарх, хотя сам носил довольно длинную шевелюру каштанового оттенка, как и Вельд, в то время, как младшие дети все были довольно светленькими, как и их мать.
Ленора по сути вообще была в каком-то смысле её копией: светлые локоны да карий взор, однако черты лица у неё были совсем иные, скорее отцовские, с большее пухловатым округлым лицом, как и у Вельда, а вот Генрих как раз черепом походил на материнский лик. Хотя было в них что-то и от бабушки с дедушкой, от Сары Темплин да Гектора Дайнера, например у вельда лоб, брови и сам характер роста волос, пусть и коротко подстриженных в отличие от отца и деда, были как раз практически, как у последнего, в то время, как у Генри с Ленорой те росли скорее наподобие, как у Джеймса.
Выпустив сына из объятий, король схватил на руки десятилетнюю дочурку, удерживая её у правого плеча, прильнувшую к нему, обнявшую за шею и чмокнувшую в колючую щёку, в правой ручке сжимая плюшевую шарообразную белку-игрушку с агатовыми глазками. Джеймс с Ленорой на руках прошагал к супруге, обняв её второй свободной рукой за талию с тёмно-зелёным, расшитым золотыми змейками поясом поверх переливающегося изумрудным и фиолетовым платья, и сладко поцеловал в улыбающиеся губы.
- Всё в порядке? Как Скальдум? Голубой вулкан, город механиков, Шпиль Богов? – поинтересовался он.