Юная и весьма сомнительная особа жила здесь, преследуя свою мирскую цель, раньше Крамп думал, что она скрывается от закона, но потом понял: ее цель намного масштабнее. За этот месяц все сестры в монастыре стали ее жалеть и называть сироткой, когда священник расспросил одну из них, выяснилось: «Девочка здесь живет уже пять лет, после того, как умерла ее мать». Такой наглый гипноз не мог остаться безнаказанным. Когда вечером отец-настоятель подошел к послушнице для разговора — у ее дверей внезапно появились весьма впечатляющие призраки, раз в пять больше человека, а выскочившие сестры хором высказали наставнику свое мнение о преследовании юной невинной девушки.
— Я напишу на вас жалобу! — вознегодовал священник, получив в ответ согласный кивок. Да только так и не написал, потому, что страх оказался сильней. Явившиеся без приглашения «следователи» особого доверия не внушали, а потому чемодан оставался собранным.
Размолвка между братом и сестрой была подстроена мастерски — спросить, не грозит ли им опасность, ведь сбежавший демон может искать не только лиса, но и Аманду. Рени побелел от злости, рыжая вскипела. Послушницу отправили разговаривать с настоятелем, причем, очень убедить его самостоятельно уехать с высокой миссией куда-нибудь к северным границам на безлюдные пустоши в скит. Ведь «теперь она это умела». Все шло по плану.
— Вы отправитесь в столицу, по адресу Милероуз семнадцать и передадите на словах, что умник на крючке, а сестру я запру здесь надолго. — Рука послушницы уверенно коснулась лба Крампа, записывая приказ в сознание.
Священник остался стоять, молча и почти не дыша. Он был магистром церкви, он долго учился в семинарии, он проходил жесткий отбор. И когда в нем нашли нужную «силу», то утвердили на ответственную должность. Сначала он служил в столице, затем за роман с монашкой был сослан сюда, и ему нравилась его жизнь. Среди высших чинов духовенства не было ни одного, который подчинялся бы гипнозу или ментальной магии. Крамп вздохнул и пошел за своим чемоданом. Надо было обдумать, стоит ли уезжать и куда обратиться с его ситуацией.
Рени сидел на травяном холмике и держал в руках коричневый от времени череп. Аврора подошла к нему, сверкая злыми глазами.
— Знаешь, милая, никогда не думал, что твоя мать была кошкой. — Прокомментировал свою находку менталист, — ловкая, мягкая и с когтями, ты вся в нее. Но есть одно «но».
— Какое же? — Аврора больше не пыталась изобразить из себя обиженную девочку и отвечала резко и односложно.
— Ты мне нравишься. — Рени посмотрел на нее серыми большими глазами и улыбнулся. — Действительно нравишься.
— А я тебя ненавижу! — громко ответила девушка, отбиваясь руками от подошедшего парня, старавшегося ее обнять.
— Это очень хорошо, — ответил он, — значит, ты ко мне тоже неравнодушна.
Страстный поцелуй больше походил на войну: сначала девушка сопротивлялась, кусала, а затем смирилась и сникла, принимая ласку. Поцелуй был тем соприкосновением, которое подходило для борьбы. Они яростно боролись, выжигая друг друга. Аврора была чуть сильнее, но на стороне Рени были чувства. Чувства, впервые тронувшие рациональный и сухой интеллект менталиста…
— Рени? — Аманда прибежала, услышав разговор на повышенных тонах. Ее глаза увидели растерянно стоявшего брата и бессознательно лежащую в траве девушку.
— Я ничего не помню… — растерянно прошептал менталист. — Я совершенно ничего не помню…
Глава 33
Отец-настоятель тихо прикрыл дверь, рыжая только недавно уехала, а забота об этом бедолаге теперь на Крампе. Судя по всему, схлестнулись два менталиста и друг друга сильно повредили. Девкав соседней келье лежит без сознания, а парень, после истерики, наконец, угомонился и спит. Если дело обстоит именно так, то многое становится понятным. И, главное, судьба его,Крампа, собственной персоной — в безопасности. Священник тихо вздохнул. Но, если один из менталистов был сильно кому-то нужен, что пошли на столь значительные меры, значит, знал он много секретов. Кто же потом поверит в такую удачную потерю памяти? Жизнь одного из них под угрозой, стало быть, и спокойствие монастыря. Что она там говорила про Милероузсемнадцать? Надо послать записку, что детишки потеряли память и в критическом состоянии. Оба. Пусть проверяют.