– Сумасшедшая, дикая кошка. – яростно выплюнул он, тяжело дыша. – Какого демона ты истеришь? Я поговорить хотел. Просто поговорить.
Оба заполошно дышали. Лиса смахнула злые слёзы.
– Поговорить? – истерично выкрикнула она. – Как же! Зачем тогда сюда меня тащить? Поговорить и на дороге можно.
Вампир брезгливо скривился.
– А если я не хочу, чтобы меня с какой-то оборванкой и выскочкой видели?
Лиса вздохнула, успокаиваясь и выравнивая дыхание. Руку саднило, наверняка синяк будет. Да и плечо тоже будто огнем горело. О спине уж и вспоминать не хотелось. Быть ей раскрашенной точно.
– Я тебя сюда не звала и на дороге не караулила. – сердито заметила она, пытаясь уйти. Брюнет стоял, как камень, усмехаясь.
– Демон! Чего тебе нужно, Мортейн? – она повела плечом, морщась от боли.
– Договориться хотел. По-хорошему. – мрачно сказал он, в сумерках поблескивая чуть удлиненными клыками. Лиса тут же вспомнила разговор с Мирантой. Полувампир. Кровь отхлынула от лица. А вдруг он ее…покусает. И тут же самой стало смешно.
– Чего…ты…хочешь? – раздельно медленно и громко произнесла она. Может хоть кто-нибудь услышит ее.
Мортейн оглянулся на дорожку, зажав ей рот. Лиса замычала и дернулась было, но совершенно безрезультатно. В конце концов, не увидев никого, брюнет вновь повернулся к ней и опустил руку.
– Ты слишком талантлива для человечки. – прошипел он, подозрительно прищуриваясь. – И что-то в тебе не так. Пока не пойму что, но очень хочу разобраться. Может сама признаешься?
Лиса зло выдохнула, а в душе испуганно сжалась. Он ментал, он может увидеть все ее стихии. Может, но пока, видимо, у него не получается. Она наигранно усмехнулась, надеясь, что он не почувствовал ее страх.
– У тебя бред, Мортейн. Давно у лекарей был?
– Это не бред. Факт. И не в твою пользу, оборванка. Что с тобой не так, я рано или поздно пойму. А тебе мой совет, придержи свои таланты. Место в столице мое. А будешь и дальше из шкуры лезть и мешать мне…– он замолчал, предлагая додумать окончание за него.
– И что тогда? – решила все же уточнить Лиса.
Брюнет насмешливо посмотрел ей в глаза, спустился взглядом по шее и ненадолго задержался на открывшемся вырезе блузки, мантия расстегнулась ещё во время их потасовки. Затем похотливо посмотрел ей в глаза, и Лиса скривилась от гадостливости. Его взгляд будто раздел ее. Она уже почувствовала себя грязной, хоть он и не трогал ее.
– Мерзавец. – проговорила она. – Убери свои грязные руки и похотливые глаза от меня. Я не торгую ни талантами, ни мозгами, ни телом.
– Не поняла, значит. Что ж, ты не такая уж и недоступная, как тебе, вероятно кажется. – зло проговорил он, прижимаясь всем телом к ней. Лиса почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу.
– Не смей. – сквозь зубы проговорила она. – Ходить будешь с расцарапанной мордой. Понял?
– Гордая, да? – он наклонил голову, пытаясь дотянуться до ее губ. Лиса отвернулась, одновременно понимая, что тем самым оголила беззащитную шею. Мортейн усмехнулся и склонился, касаясь ее дыханием. Мурашки тут же покрыли кожу, а сама Лиса со всей силы согнула колено, метясь в самое уязвимое место. Видимо, попала, потому что брюнет глухо застонал и скрючился. Она вырвалась из его рук и припустила по дорожке так, будто за ней демоны гнались. Поэтому перед ниррой Брунгильдой предстала раскрасневшейся, запальчиво дыша.
– Пресветлая Богиня, что с тобой, Лиса? – всполошилась та, выглядывая из-за двери.
– Все, – пыталась отдышаться она, – все хорошо… нирра…Брунгильда. Я к себе.
– Ну иди, коли так. – услышала Лиса, уже поднимаясь по лестнице. – Вот, молодежь, все бы им носиться. Уж не дети, а все туда же.
За дверью комнаты было тихо, а сама дверь заперта. Пришлось воспользоваться ключом, который из-за ходящих ходуном рук никак не желал вставляться в замочную скважину. Добившись все же от упрямой железки желаемого, девушка ввалилась в комнату. Мельком отметив, что Миранты сейчас нет, она облегченно выдохнула, на секунду прижавшись к двери спиной и ойкнула, ощутив мгновенную боль. Сердито скинув мантию на спинку стула, Лиса легла на кровать, уткнувшись лбом в мягкую подушку. Но едва отдышалась, как ее затрясло. Было гадко, противно, мерзко. Она чувствовала себя грязной, облапанной этим ничтожеством. Его дыхание до сих пор чувствовалось на шее, отчего та отчаянно зудела. Лиса поднялась, взяла полотенце, халат, переобулась в мягкие тапочки и отправилась в душ смывать с себя эту гадость. Дверь пришлось снова запереть.