Степан Степаныч снял кушак, завязал им уши. Присел, упал, отжался. Медленный вдох, выдох. Подоткнул за пояс морковки как мачете.
— Прощай, пчела. Мне надо уладить кое-какие дела.
И прямиком направился в свою «Капустную».
— Выходи, Лизочка, — крикнул заяц.
— Чего тебе? — высунулась из окна лисица.
— Сейчас из тебя шубу делать буду, — сверкнул косыми глазами Степан Степаныч.
— Миша! — позвала Лизочка.
— Не лезь, Михаил! Это наша война! — бросил заяц. Но медведю хоть бы хны. Прет вперед косолапый. Тут раздалось знакомое жужжание. Пчела кружит вокруг Мишки. Тот лапой нос прикрыл и бежать. Только его и видели.
А Степан Степанович достал боевые морковки, прицелился.
— Остепенись, Степан! — взвизгнула Лизочка.
Пулеметной очередью посыпались морковки в лису. Малиновый берет ее повалился наземь, а на лбу выросла шишка размером с кочерыжку.
— Ия, — одним движением Степан Степанович сорвал с Лизочки шарф, скрутил ее и отправил катиться колобком по лесным тропинкам. Ох и помялись бока у лисы. С тех пор с зайцем она больше не связывалась — уж больно грозный это зверь.
А Степан Степанович сменил вывеску с «Гамбургерной» снова на «Капустную». И больше никогда и ничего не боялся. Потому что страхам надо в лицо смотреть. Только так их победить можно.