Ревность прожигала нутро Деона, как кислота. Мужчина отправился на кухню, достал бутылку виски и сделал несколько глотков. Часы показывали пять. Скоро надо будет ехать на работу. Сжав зубы, мужчина отставил бутылку. Еще и одному ехать. Кларк ведь работать не в состоянии. Да и как его людям показывать, когда он так избит?
Невольно Деон задумался о делах, ловя себя на мысли, что без Кларка ему будет управиться значительно сложнее. Ведь еще вчера он считал бету настолько привычным и, главное, вечным винтиком в своей системе, что даже предположить не мог, что любовник может куда-то деться, например, заболеть. Вечная работающая лошадка, "бессмертный пони", как в полушутку называли Кларка коллеги. А теперь, судя по следам на теле и общему физическому состоянию, парень вернется на работу еще не скоро. Если вообще вернется.
Да и Деон его выгнал... Альфа прошелся по кухне, закуривая и жадно затягиваясь сигаретой. Становилось ясно, что со своими играми мужчина попал в непростую ситуацию. Во-первых, он потерял компаньона, которого, правда, до этого не очень-то и ценил. А, во-вторых, есть все шансы, что Кларк уведет Эдвина, а это значит, что и ребенок достанется им. Привычный уклад жизни рушился прямо на глазах, и, впервые за долгое время, Деону стало очень страшно.
Глава 13
Кларк проснулся утром, от боли, которая бушевала во всем теле. Хотелось повернуться, но от этого становилось только хуже. Парень сделал попытку подняться, однако резкое движение отозвалось болью в ребрах, и бета застонал, невольно разглядывая комнату, в которой находился. Он по-прежнему был у Деона, что ставило юношу в тупик. Почему альфа его еще не выставил? Сосредоточившись, Кларк вспомнил, как накануне любовник смазывал чем-то его тело, а потом, видимо, сделал обезболивающий укол, поэтому парень смог уснуть. Но теперь действие укола прошло, и юноша тут же это почувствовал.
Кларк был один в комнате. Опираясь на постель руками, он начал подниматься, не сразу заметив, что Деон снял с него всю одежду. Хотелось в туалет. Покачиваясь, парень подошел к приоткрытой двери, где столкнулся на пороге с Эдвином.
- Ты? - поморщившись, произнес бета, даже не пытаясь прикрываться, потому что все силы уходили на то, чтобы не упасть.
- Простите, я хотел посмотреть... - мальчишка покраснел и тут же отошел в сторону, отворачиваясь.
- На что ты хотел посмотреть? - Кларк сделал неуверенный шаг вперед и вдруг покачнулся. Эдвин же, испугавшись, что парень сейчас упадет, молниеносно подлетел к нему и обнял, стараясь удержать, отчего бета болезненно вскрикнул.
- Простите... - шепотом повторил омега, густо краснея как от мысли, что обнимает абсолютно голого парня, так и от того, что сделал Кларку больно, - А куда вам надо?
- В туалет, - сквозь зубы процедил бета, злясь, что предстал перед мальчишкой в таком жалком виде, - Пусти меня, пожалуйста...
- Может, вам горшок принести? - Эдвин спросил это не со зла, желая помочь Кларку, но тот буквально взорвался.
- Уйди! Что ты вообще городишь?! Не смей меня касаться! - парень заорал так, что омега тут же отшатнулся. В глазах мальчишки появились слезы, отчего Кларк разозлился еще больше, - Выйди, слышишь? Выйди! Я не хочу, чтобы ты на меня смотрел, когда я в таком виде!
Эдвин, сглотнув, кивнул и выскочил из коридора на кухню, закрыв за собой дверь. Омега был обижен на Кларка, но, с другой стороны, понимал, что многие мужчины не любят, когда их видят беспомощными и слабыми. И бета, очевидно, был из таких.
С другой стороны, Эдвин помнил, как стоял на четвереньках перед парнем, тоже голый, а тот насиловал его резиновым членом. И это, значит, было в порядке вещей, а то, что омега увидел своего обидчика без одежды, это преступление! Мальчишка хотел разрыдаться окончательно, но воспоминание о насилии почему-то подействовало на него несколько другим образом. Эдвин почувствовал, как возбуждается. Получалось, ему не так уж это унижение и не понравилось? Вот только Кларк его ненавидит и презирает. В этом мальчишка был абсолютно уверен. Он поднялся и на цыпочках подошел к двери, поглядывая в коридор. Кларк как раз вышел из туалета и направлялся обратно в комнату. Эдвин прикусил губу, но выйти из кухни не рискнул, боясь, что парень снова начнет на него кричать.
Кларк, действительно, был зол на омегу, но это было практически ничто по сравнению с тем, что он испытывал к самому себе. Добравшись до постели, он завалился на нее, преодолевая боль во всем теле. Ему было непонятно, почему Деон до сих пор держит его в своем доме. Неужели жалко стало? Кларк про себя усмехнулся, не слишком веря, что альфа его не выгонит, когда вернется.
Парень уставился в потолок, раздумывая над тем, как ему теперь предстоит жить, где работать, с кем общаться. Но это, как ни странно, волновало его в последнюю очередь. Он бежал от другой мысли, более весомой и страшной, от вопроса, которому не находил ответа. Как ему теперь жить с самим собой, если теперь, кроме презрения, он ничего к себе не испытывал?
Кларк чувствовал себя виноватым, перед собой, перед Деоном, которого не мог простить за то, что тот привел в дом любовника, перед изнасилованным Эдвином... Надо было тогда уйти, в первый же день, но Кларк допустил преступную слабость, прикрываясь тем, что якобы он боролся за свое счастье. Но это не было борьбой! Это была трусость. А теперь парень оказался в тупике, и тоска бетонной плитой давила на него.
Кларк подумал о том, что в соседней комнате сейчас рыдает обиженный Эдвин, хотя повода для слез у омеги, наверное, было много, и скандал, который закатил сейчас Кларк, это самое незначительное, что произошло с мальчишкой в последнее время.
Но, главное, Деон простил омегу, а, значит, бета в чем-то смог исправить свою ошибку, загладить вину перед Эдвином. К тому же, оценив, как жил мальчишка с отцом, становилось ясно, почему омега так упрямо не хотел возвращаться домой. Кларк прикрыл глаза, раздумывая. От осознания собственной физической беспомощности становилось еще хуже. В какой-то момент ему начало казаться, что его тело - это кусок гнилой плоти, от которой исходит вонь и смрад, что Кларк - это труп, который по ошибке еще может мыслить, и что это надо срочно прекратить. Парень резко открыл глаза и оглядел комнату. Снова придется подниматься, но это было уже не так страшно. Преодолевая боль и слабость, Кларк подошел к столу, на котором валялся канцелярский нож и, взяв его, снова лег на кровать.
Парень намеревался резануть себе по горлу, но предательский страх сковывал тело. Стоило ему поднести нож к шее, как кожа покрывалась мурашками, в предвкушении боли и смерти, и рука замирала. Кларк делал попытку за попыткой, но у него не хватало духу. Тогда, решив, что надо немного передохнуть и собраться с мыслями, Кларк опустил руку на простынь, не выпуская из нее ножа, и расслабился. Усталость была столь велика, что парень и не заметил, как уснул.