Очнулись волки только на следующий день. Им было тепло, но они ощущали, что больны. Они также чувствовали чьё-то теплое тело, что их согревало, а ещё сильный запах крови. Когда они уже собирались открыть глаза, согревающее их существо поднялось и отошло от них, словно чувствуя, что они должны скоро открыть глаза.
Открыв же их, первое, что они увидели, было шкурами друг друга, второе – потолок и стены какого-то логова, и уже третьим – того, кто, скорее всего, их спас. Она была чуть выше, чем они, с острой мордочкой, чёрными носочками на лапах, рыжей шёрсткой, с кремовой грудкой и белым кончиком хвоста. Они оба знали, что под это описание внешности попадают лисы, но тех, кого они видели, были в два-три раза меньше, чем то, что стояло перед ними. Это явление вызывало их любопытство. Они так же ясно ощущали, что она была сильнее их. Следующее, что привлекло их внимание, было манящим запахом, что заставлял их голодные животы сжаться ещё сильнее. Стоило им опустить взгляд на пол, как они могли видеть четыре кроличьи тушки, что были убиты не так давно. Вид этих тел манил их сорваться с места и сразу впиться в эти тела, однако они не решались сдвинуться, потому подняли свой взгляд на лисицу перед ними. Они ничего не говорили, но их состояние говорило все за них.
— Ешьте, это для вас, — произнесла лисица, сидящая перед ними, и, после небольшой заминки, пара волков накинулась на тушки, словно боясь, что лиса может изменить свое решение.
Естественно, той, кто стояла перед ними, была Ада. Она внимательно наблюдала за парой волков, отчаянно поглощающих тушки кроликов, которые она поймала ранее, чтобы сохранить жизни этих двоих. Если бы кто-то услышал об этом, то почувствовал к Аде благоговение и гордость за то, что та спасла этих двоих. Однако если бы они узнали, для чего она их спасла, то испытывали бы весьма двоякие чувства.
Тем временем, пара умяла тушки кроликов и чувствовала себя на седьмом небе от счастья, ведь это первый раз за несколько недель, когда они ели мясо. Они благодарны лисице за свое спасение, хоть и не понимают, ни почему она их спасла, ни кто она такая. Они не знали даже её имени. Так что, когда они закончили облизываться, снова уставились на лисицу, словно желая что-то сказать, но не знали с чего начать. Они оба потеряли своих родителей ещё в начале лета. Те из волков, кого они встречали, рычали на них и прогоняли со своих территорий. Так же было с большими кошками и другими животными. От некоторых им едва удалось унести лапы. И так они оказались на этой ничейной земле, зажатые между многочисленными кошками и прочими хищниками. Мало кто проявлял к ним доброту, хотя нет, даже не так, мало кто к ним проявил хотя бы нейтральность. Звери знали, что зима будет суровая, потому никому не нужны были лишние рты на их территории, а чего хуже – конкуренты за, и без того скудные, источники пищи. Так они, скитаясь, провели лето и середину осени, пока, наконец, не осели на этой земле, на которой в итоге не смогли прокормиться. И в этом была вина не только скудной на добычу территории, но и отсутствие навыков у волков, из-за чего они в итоге оказались на пороге смерти под тем деревом. Потому они не знали: почему самка, находившаяся перед ними, спасла их и даже поделилась добычей, которую нелегко было добыть в эту зиму.
Пока они молчали, голову Ады занимали другие мысли. Если бы не осколки в её душе, то на её морде бы сейчас была очень подозрительная ухмылка того, кто нашёл нечто очень интересное. И оно так и было. Сейчас она могла делать с этими двумя все, что ей вздумается, и они ничего не смогу ей сделать. Поначалу в её голове были мысли о кровавой расправе, однако она быстро отметнула их, ведь эти двое несчастны, никому не нужны, и их никто не знает. Даже если она развесит их тушки по всему лесу, это ничего ей не даст. Они были бы мертвы через день, если бы она их не спасла. Потому, раз они были отвергнуты всеми, в том числе судьбой, она заберёт их себе. Она будет использовать их так, как ей вздумается. Она будет извращать их чистые души так, как ей хочется. И она знала, чем теперь она займется.