Лай, увидев то, что сделала его хозяйка, зазывая его, не стал терять времени, набрался решимости поступить так, как велели его инстинкты и желало его тело, потому ещё раз глубоко вздохнув, стал вскарабкиваться на неё, обнимая передними лапами её бока, крепко ухватываясь за них и поднося его налившейся кровью плоть к её входу. Тем временем Лу, как ему и было приказано, пристально наблюдал за действиями брата, отмечая у себя в уме каждое его движение и прямо-таки сгорая от желания самому оказаться на его месте, в то время как его член, меж задними лапами, уже был в предельном напряжении от созерцаемого им представления. Однако, он не смел даже пытаться доставить себе разрядку, оставаясь жаждущим и разгорающимся желания зрителем, ждущим свой очереди. Уверенно закрепившийся на лисице старший из двух братьев тем временем вылизывал шерстку на шее Адлэр, пока пристраивался своим кончиком к её складкам, чтобы как можно скорее попасть в её жаркие владения. Ада же на эту ласку слегка потявкивала и урчала, то и дело поддаваясь чуть назад, желая уже насадиться на его плоть. Волк же, закончив принимать, по его мнение, самую удачную позу, начал равномерные движения задом, желая нащупать своим членов её вход, что ему удалось со второй попытки, а в момент соприкосновения его плоти и её складок они оба замерли, ощутив жар друг друга. Остановились они, правда всего на пару секунд, после которых Лай чуть выровнялся по отношению к её петле и следующим толчком вошёл в неё, громко выдохнув и даже чуть свесив язык от приятного тепла и давления податливых и упругих складок. Адлэр же испустила блаженный крик и сильнее подалась назад, выгнув спину. От ощущения проникновения в неё и растягивания её входа. Лай, насладившись некоторое время ощущениями, что отправляла ему находящаяся в плену жарких и влажных складок самки плоть, сделал ещё один толчок, загоняя свой член уже в само лоно лисицы, преодолевая его приятное сопротивление и наслаждаясь его пульсирующим давлением. Это было столь приятным, что почти затмевало его разум, от чего тот прикрывал глаза и прерывисто дышал, высунув язык наружу, давая наблюдающему это брату увидеть себя таким, каким он его ещё не видел. Лисица же под ним блаженно урчала, выгибая спину, тоже прикрыв глаза и отдаваясь нахлынувшим ощущениям. Как только пелена, затмившая его разум, чуть ослабла, волк подался чуть назад, вынув часть своей плоти из столь жадного и жаркого лона лисы, только ради того, чтобы в следующий момент пронзить лисий вход с новой силой и загнать в неё больше своего члена. Это вызывало новую волну удовольствия как у него самого, от чего пелена с новой силой затмевала его разум, но на этот раз не заставляя его тело останавливаться, а отдавая его в лапы инстинктов, что заставляли его совершать толчки всё чаще, проникая всё глубже в лисий туннель, так и Адлэр, что каждый раз подавалась назад, не желая выпускать из своего нутра столь горячий и приятно растягивающий её складки стержень, что с каждым толчком поставлял её чувствительному проходу все больше ощущений, вызывающее в ней блаженство и растущую похоть. Молодой волк, что первый раз оказывается своей плотью в жаркой петле текущей самки, не мог бы справиться с нахлынувшими на него чувствами, отдаваясь своей дикой стороне, что заставляет тело двигаться именно так, как положено и заложено его предками, когда разум не в состоянии справится с этим сам. Это и происходило с потерявшим в наслаждении контроль над своим телом Лаем, что млел от волн удовольствия, посылаемого его членом, что входил и выходил из жарких, влажных и плотно сживающий его складок лисицы, что была только рада дикому стилю движений оседлавшего её волка. Ада вполне предполагала такой исход событий и потому не собиралась как-то останавливать или осуждать своего юного самца, скорее она просто наслаждалась тем, что ей давали его дикие гены. В отсутствии контроля разума, волк подошёл к своему пику, переходя на очень быстрые и короткие толчки, что отдавались мелкими волнами по телу самки и её внутренностям, особенно когда узел волка окончательно запер его с ней, не давая много места для манёвра. В этот момент Ада широко расставила задние лапы и припала на передние к самой земле, блаженно открыв пасть, свесив безвольно язык, быстро и прерывисто дыша. Лай с затуманенным разумом пришёл к своему пику и сделал два последних, самых сильных и мощных толчка, загоняя свою плоть как можно глубже в лоно лисы, благоговейно завыв и выбросив в её матку свой самый ценный груз, после чего обессилено повалился на её спину и обмяк, тяжело дыша и излучая искренне довольное выражение морды, пока его плоть продолжала пульсировать глубоко в сокращающемся туннеле лисицы, накачивая её нутро его семенем. Адлэр тем временем благоговейно дрожала всем телом, едва удерживая на себе обессилевшего самца, что мгновение назад разрядился в ней и сейчас продолжать накачивать её своим семенем, доставляя незабываемые ощущения.