И теперь на молодежи — на юношах и девушках — лежит ответственность за порядок в стране: они несут круглосуточные вахты в комитетах бдительности.
…Последний раз пересекли мы Бани по деревянному мосту, и низкие желтые берега ее навсегда — или надолго — исчезли для нас… Мы завернули в город Сегу, над которым пролетали по дороге в Мопти, переждали в гостинице самые жаркие часы и чуть-чуть отдохнули, что было своевременно: женщины с трудом переносили тряскую езду в полуденный зной. Потом мы ехали до Бамако, уже почти нигде не задерживаясь, но сумерки застали нас в пути, и саванна вокруг почернела, словно опалил ее, не свалив больших деревьев, недавний пожар.
У самого Бамако, у залитого электрическим светом великолепного моста через Нигер, — скопление грузовиков и джипов. Вооруженные винтовками малийцы из комитетов бдительности с особой тщательностью осматривали машины, въезжающие ночью в столицу республики… Казалось, мы застряли надолго. Но Секу Сако, выйдя из джипа, что-то сказал вооруженному человеку, и тот сразу же пропустил нас.
— Я сам состою в комитете бдительности, — разъяснил ситуацию Секу Сако.
Бурые от пыли, в грязной измятой одежде явились мы в вестибюль фешенебельной гостиницы «Гранд отель», почти целиком занятой семью иностранными посольствами… Мечта о душе и свежих сорочках не помешала нам собраться у закрытого газетного киоска. Там, под стеклом, лежала малийская газета «Эссор», на первой странице которой было крупно напечатано: «Ликвидация мятежа на Кубе — вопрос нескольких часов». Газета вчерашняя, и, значит, мятеж уже ликвидирован, значит, народная армия и милиция сбросила наемников в море!.. Но рядом лежит другая газета, парижская, с портретом президента Франции и другой надписью: «Де Голль приказывает!» — приказывает принять меры против нового военного мятежа в Алжире, поднятого ультра…
…Три дня провели мы в Бамако. Город похож на Конакри — зеленый, чистый, с большими белыми домами в центре и плосковерхими домиками на окраинах. Как и в Конакри, вы не увидите протянутой за милостыней руки. Сенегал же нам напоминала только мода: пышно и красочно одетые женщины и здесь красили себе нижнюю часть лица (даже десны!) черно-синей краской и сурмили брови…
Да, город похож на Конакри. Но есть, конечно, и различия. Часть домов в Бамако выдержана в суданском стиле, украшена «клыками», заостренными башенками. Нет в Бамако сейб и баобабов, нет сенегальской кайи (кстати, мы не видели ее и в Сенегале). И нет набережной с кокосовыми пальмами, склонившимися над океаном.
Но зато в Бамако есть Нигер. Он запомнился нам в двух видах: широкой рекой в желтых песчаных берегах, с пирогами и баржами, и узкой зеленой протокой среди черной застывшей лавы. Туда, на протоку, мы каждый день ездили купаться.
Нас отвозил Секу Сако. До естественного пляжа на протоке от города недалеко, но шоссе совпадает со скотопрогонным трактом, и раза два мы подолгу пережидали у обочины, пока пройдут мимо стада зебу; менее терпеливые, чем мы, велосипедисты со связками дров на багажниках протискивались среди длиннорогих медлительных животных, а мы не торопились: в Бамако спало многодневное напряжение, и подчас мы чувствовали себя отдыхающими… Мы и на самом деле отдохнули бы, будь ночи в Бамако такие же, как в Мопти. Но в Бамако уже начинается дождливый сезон — первый дождь прошел при нас, — и ночью влажно, невыносимо душно. Круглосуточно работающие вентиляторы ничуть не помогают. Ночью каждый устраивается как может: одни накрываются мокрыми полотенцами, другие через каждый час бегают под душ.
Но зато днем, на Нигере… От шоссе до пляжа нужно пройти пешком метров триста. В дождливый сезон протока сливается с основным руслом и по лаве несется бурный поток. За многие века он изрезал, источил лаву, высверлил в ней крутящимися камнями гигантские котлы, беспорядочно наворотил груды из скальных обломков и отложил нежнейший, почти белый, песок у берега маленькой бухты, сотворив чудесный пляж.
Разуваясь, мы ставили босые ноги прямо в воду: белый песок обжигал ничуть не слабее, чем сухая глина на крыше мечети в Дженне. Зато вода — зеленоватая, ласковая — бережно принимала нас и не отпускала часами; вода не была приторно тепла, как в Конкуре, и не студила, как в наших реках даже в самую жаркую погоду…