- А что, я виноват?! - взвился в победоносном аргументе Шлезинский.
- Брось ты, Шлезинский, - сказал Стрекозов. - Ублюдки не имеют национальности, как и хорошие ребята. Среди русских тоже много уродов, может быть, даже гораздо больше, чем среди евреев. Впрочем, кто их считает? Я имею ввиду ублюдков.
- И вообще, что вы за тему тут подняли? - возмутилась Зина. - Что о вас подумает наш американский друг?
Дамкин глянул на свою школьную подругу. Клиент бессмысленно смотрел прямо в глаза Стрекозова.
- Зинка, - спросил Дамкин. - А он действительно американец?
- Конечно, - улыбнулась Зина. - Ты же знаешь, я советских клиентов не беру. Если хочешь, можешь с ним познакомиться. Я разрешаю. Его зовут Джек Фондброкер, занимается бизнесом в Нью-Йорке. Компьютеры продает или еще что-то в этом роде...
Американец согласно закивал кучерявой головой.
- Он, кстати, всерьез занимается русской литературой, - продолжала Зина. - Очень любит Достоевского, но и вашего "Билла Штоффа" читал. Я ему переводила на ночь, чтобы уснул побыстрее... По-моему, ему очень понравилось!
- Может издаст нас на Западе? - заинтересовался Стрекозов, и они с Дамкиным подсели к американцу. Тот выпил рюмку "Московской", передернулся, запил стаканом пива.
- Сейчас оклемается, я его уже давно знаю, - заметила Зинаида, иногда мне кажется, что он больше ко мне прилетает, чем заниматься делами...
Фондброкер икнул, после чего посмотрел на соавторов неожиданно осмысленным взглядом и заулыбался.
- Джек! Эти двое - мои френдз Дамкин и Стрекозов, - представила Зина. - Они андеграунд райтер. Авторы романа "Билл Штофф".
- О! Йес! - восхитился Джек. - "Билл Штофф" - это... - американец заглянул в блокнот, - весьма круто!
- Здорово он насобачился по-русски, - похвалил Дамкин, еще не решаясь обратиться прямо к заграничному гостю.
- Да, я есть учился в колледж русскому языку пять лет.
- Какими судьбами к нам в Совок?
- Анжелика, что есть "Совок"?
Зина, работающая под псевдонимом Анжелика, разъяснила:
- Советский Союз, сокращенно.
- О, я есть записывать, - Джек полез за блокнотом. - Совок...
- Давай я тебе запишу, - сказала Зинаида, забирая у него блокнот и ручку. - Ничего без меня сделать не может...
- Значит, "Билл Штофф" вам понравился?
- О, да. Я читал ваш книга. Мне понравился ваш роман. Мне нравится ваша водка. И мне нравятся ваши женщины!
Джек хватанул еще рюмочку и обнял Зину-Анжелику.
- Ну, наши женщины всем нравятся, - дипломатично заметил Стрекозов. А вот как насчет издания нашего романа в Америке?
- Америка любит Достоевского, - ни к селу, ни к городу заявил мистер Фондброкер.
Сократов, прислушавшийся к разговору, на этих словах довольно фыркнул.
- На фиг вы кому нужны! - сообщил он литераторам. - Ваш роман - это преклонение перед западным образом жизни.
- Когда это мы перед кем-то преклонялись?
- А о чем ваш "Билл Штофф"? О ковбойчиках, американчиках разных. При Сталине вас бы уже давно расстреляли. Да и сейчас, я думаю, досье на вас уже лежит в архивах КГБ. Зачем вам лишние неприятности, связанные с изданием за границей? Денег вы оттуда получить не сможете, эмигрировать не получится - родственников у вас за границей нет, фиг выпустят! А здесь вас вообще печатать перестанут. И КГБ не дремлет. Спросите у Остапа.
- Остап, КГБ не дремлет? - спросил Дамкин.
- Хрен его знает, - отозвался Остап, в который раз прикладываясь к рюмке коньяка, смешанного с пивом. - Я иногда сплю на работе, но поручиться за остальных не могу. Про КГБ никому ничего не известно. Я даже не знаю, что в соседней комнате делают.
- А разве ты не общаешься с сослуживцами?
- Пообщаешься тут! Недавно у одного из соседней комнаты одолжил кипятильник, на следующий день прихожу - их комната опечатана, от мужика ни слуху, ни духу... А вы говорите "КГБ"!
- О, КГБ, - вымолвил Джек и, тупо уставившись в тарелку с салатом, задумался.
- Клиент готов, - пошутил Стрекозов.
- А его сейчас не стошнит? - обеспокоенно спросил Дамкин.
- Еще чего! - обиделась Зинаида. - Он при мне еще ни разу не блевал!
- А вот и я! - в комнату вошел радостный босой Карамелькин, который не только постирал носки, но и голову успел помыть. - Вы еще не все сожрали?
- Ищите и обрящете. Может быть что-то осталось.
Карамелькин быстро оценил расположение за столом и, потеснив двух приятельниц Дамкина и Стрекозова, сел между девушками, чтобы они могли за ним поухаживать.
Так и случилось. Девушки наложили Карамелькину полную тарелку, которую он сразу же придвинул к себе.
- Салат - это хорошо, калорийно, - приговаривал программист. - И помидоры хорошо. Бронштейн, положи мне картошечки. Теперь мне надо питаться как можно лучше. Я теперь каратэ занимаюсь! Дамкин, протяни мне три куска колбасы! Друзья мои, мне бы неплохо потолстеть.
С тех пор как Карамелькин занялся каратэ, он в гостях старался есть самую калорийную пищу. В гости он начал ходить раза в три чаще, а приглашали его в три раза меньше. Сам Карамелькин не мог себе позволить тратиться на продукты и с сожалением видел, что желающих его кормить немного.
- Толстый Карамелькин, да еще каратист - это страшно, - сказал Стрекозов.
- Ну, не толстый, это я погорячился, - Карамелькин сунул в рот ложку салата, подцепил вилкой шпротину и, пережевывая, продолжил разговор. - Буду упитанным и мускулистым. Вы видели хоть один фильм с Арнольдом Шварценеггером?
- Нет, откуда! У нас даже телевизора нет! - Дамкин развел руками. Сократов чинить не хочет...
- Это идеал мужчины! - с энтузиазмом воскликнул Карамелькин.
- Ба, Карамелькин, - удивился Дамкин. - Уж не стал ли ты гомосексуалистом?
- Сам ты козел, - обиделся Карамелькин. - Я имел ввиду эталон физического состояния тела настоящего мужчины. Вот увидите, три месяца тренировок - и я стану как Арнольд. У нас в секции учитель, сэнсей по-нашему, бывший чемпион мира по каратэ. Китаец. Так вот. Сэнсей об Арнольде тоже высокого мнения, хотя он и не каратист.
- Кто, сэнсей или Арнольд? - спросил Дамкин.
- Карамелькин, ты что, действительно думаешь, что можешь стать каратистом? - поинтересовался Стрекозов.
- Да! В нашей секции преподают школу богомола. Очень хорошая школа. И недорого, всего десять рублей за занятие.